Бабушка Глаша слыла мировой женщиной. Строгая, но справедливая. В расцвете лет самой красивой в деревне считалась. А сейчас весь молодняк разъехался, а остальные доживают свой век тут. Самый молодой из мужчин — Дмитрий Александрович. Ему сорок пять. Себя я не считаю, так как приезжаю только на каникулах, и то не всегда. Зимой в Ольховку не добраться. Сугробы по пояс, дороги нет, а автобусы ходят только в близлежащий поселок, от которого идти пять километров. Раньше приходилось вставать спозаранок, чтобы успеть в школу. Увы, но в нашей деревне ничего толкового нет и не будет. Я пыталась уговорить ба продать дом, если получится и переехать со мной в город, но она не захотела.
— Ко-ко-ко, — подзывала к себе курочек. — Эх, Афонька! Ты уже толстенькой стала, скоро на суп тебя пустим. Ух, щипать тебя будем с Ба! Перьев вон сколько отрастила!
Покормив домашнюю скотину, побежала готовить кушать. Летом, я старалась разгрузить бабулю. Возраст уже не тот, чтобы скакать по грядкам и делать упражнения. С сентября по июнь, к Глафире Ивановне приходила семейная пара. Они помогали с посадкой и готовкой. Безусловно, я их благодарила деньгами, считая, что любой труд должен быть оценен.
Кухня у нас дома самая обычная. Облезлый дощатый пол, на котором не слишком широкой полосой расположился цветастый ковер. Между прочим, его ба сама связала лет пятнадцать назад. Правда, за все это время он стал походить на тряпочку, но выкинуть не могла. Бабуля расстроится. Она очень бережно относилась к вещам.
Печка стояла белокаменной мощью. В ней мы готовили все. Но самые вкусные выходили блины на домашней закваске. В городе таких не сыщешь. А как сладко тут спать холодными ночами! Это вам не общага, пропитанная сквозняками.
Растопила кормилицу, замесила тесто. Достала чугунную сковороду и дело пошло. Не быстрое, но приятное. Пока пекла блинчики, помыла посуду, да и вообще прибралась наспех. Вытащила сметану, да клубнику. Все свое, деревенское. Из коровьего молока, мы делаем и сметану, и закваску, и простоквашу, и масло, и творог. Где это видано, чтобы при живой корове еще молочку покупать в магазине? Тем более в Ольховке был только один ларек, который держал Дмитрий Александрович. Там продавалось все, но в небольших количествах.
— Будет вкусно, — живот заурчал.— Ух, как пахнет ванилью!