Моё сердце радостно ёкнуло от этого известия.
– Да мало ли о чём он тут думал! – с лицемерной скромность сказала я.
– Нет, – не согласилась Любовь Петровна, – я же знаю, как он Вас ценит!
– Надо сказать,– призналась я, – вчера я наговорила ему всяких гадостей, а теперь сожалею об этом. Очень сожалею! Вы же знаете, как он мне нравится! Я испытываю к нему большую симпатию.
В моих глазах появились слезы, и я внутренне похвалила саму себя за актерское мастерство.
– Понимаете, Любовь Петровна, – доверитель сказала я, – в молодости я была влюблена в мужчину как две капли воды похожего на Евгения Алексеевича. Но он оказался наркоманом. Мы с ним расстались, а позже я узнала, что он погиб от наркотиков.– Я тяжело вздохнула. – Он тоже любил меня. Получается, я его предала. А теперь вот Евгений Алексеевич…
– Не расстраивайтесь!
– Любовь Петровна, я знаю, что Евгений Алексеевич доверяет Вам больше всех.
Польщенная пожилая женщина зарделась как юная девушка.
– Передайте ему, пожалуйста, – я продолжала гнуть свою линию, – что я сожалею о случившемся. Я готова принести извинения, если он согласится со мной встретиться в любое время, в любом месте!
Взяв в руки бумажную салфетку, я принялась нарочито теребить её пальцами.
– Попробую с ним переговорить, – Грачёва тоже занервничала, сообразив, что попала в щекотливое положение. – Но только когда он сам сюда придёт. Не сегодня!
– Я многое готова сделать для Евгения Алексеевича, – добавила я. – Он мне нравится – решительный, сильный, симпатичный мужчина. Такие редко в политику приходят! Да что мне Вам объяснять! Но Жаров, Косычев, Сорокин – эти люди подставят его.
– Я тоже ему об этом говорила! У меня большой опыт участия в выборах. Но он им обязан, – я знаю. Вообще, зря он в эти выборы ввязался!
– Ввязался, значит надо выигрывать, – изрекла я уверенно, без тени сомнения или иронии. – А Вас я всё-таки прошу, поговорите с ним обо мне! Он мне действительно очень нравится. Я отношусь к нему так же хорошо, как и Вы.
Миссурск, 18 февраля
Так как известий от Любови Петровны не было, меня терзали сомнения: стоило ли делать ставку на эту женщину, сумела ли я хотя бы на время превратить её в свою союзницу?! Не было уверенности и в том, что я верно придумала, как выманить Алфеева для разговора, одновременно избавившись от контроля Жарова.