Произнести слово «преставилась», а тем паче «умерла», применимо к моей собственной персоне, у меня просто язык не поворачивался. Поэтому я ограничилась нейтральным «в таком состоянии».
Моя словесная казуистика не осталась незамеченной цветастой старушкой.
– «В таком состоянии»… ну-ну… привыкай… Поначалу всегда трудно и страшно… Первые лет семьдесят, – глупо захихикала старушенция.
– Что? Да что вообще происходит? Кто вы такая? Где я сейчас? – Вопросы от меня посыпались на собеседницу.
– Пошли, я тебе все покажу. Не люблю с новичками возиться, но ты тут своими воплями, чего доброго, живых взбаламутишь. Некоторые тут, особо впечатлительные, чувствуют всевозможные вибрации нашего мира. Зови меня Кузьминична, кстати, – протянула она мне морщинистую руку, покрытую старческими пигментными пятнами, похожими на разбросанную по руке гречку.
– Я Алиса, по крайней мере, была с утра, а что сейчас со мной происходит, я не понимаю, – пожала я ее руку.
– Пошли на воздух, покажу много чего интересного.
Мы с моей новой знакомой плавно выплыли через коридор в холл.
Я потянулась в сторону лестницы, не на лифте же нам путешествовать, в самом же деле? Но Кузьминична, ухмыльнувшись, потянула меня за собой к огромному окну, выходившему в красивый больничный парк.
– Видишь вон ту скамейку в дальнем конце? – поинтересовалась она у меня.
На зрение я никогда не жаловалась в своей прежней жизни, хотя мне по работе приходилось иметь дело с огромным количеством текста каждый день. Но в нынешней ипостаси все мои чувства были обострены до предела. Зрение, слух, осязание – все стало работать четче, слаженнее и намного лучше. Поэтому мне не стоило никакого труда разглядеть в дальнем конце больничной аллеи деревянную скамейку под высоким кленом, осыпанную ярко-желтыми осенними листьями.
– Вижу, – кивнула я Кузьминичне.
– А теперь закрой глаза и представь себе эту скамейку во всех мельчайших подробностях, – командным голосом приказала бабулька.
Я так и сделала. Зажмурившись, я представила себе зеленую скамейку под кленом.
Представление было настолько ярким, что я даже почувствовала теплый ветерок и запах осенней листвы.
– А теперь открывай глаза, – услышала я старческий голос. – Только смотри не упади от счастья.
Хорошо, что Кузьминична меня все-таки успела предупредить.