Заглядываю в коробку. Что ж. Неплохо – кое-какие продукты: мука, масло, сыр, хлеб. Банка с краской, кисти, мешочек с лампочками, гвозди в коробке и небольшой молоток. Кажется, нам очень повезло с новым приятелем!
— Ну что же, Энк, — подмигиваю я присмиревшему сыну. — Кажется, у нас появилось новое дело! Сейчас мы все выкрасим, обновим, приведем в порядок!
Мальчик улыбается и берет меня за руку. Мы с ним отличная команда, справимся с любым делом!
И уже к вечеру мне кажется, что все мое тело дрожит от жуткой усталости. Но усталость эта совсем не такая, как вчера – она легкая, приятная, живая. Я укладываю Энка на большую кровать, на покрывало, которое пропиталось за день солнцем и ароматами луговых трав и выключаю свет. Закрывать окно не хочется – луна серебрит своим мерным светом все вокруг, а воздух чист и свеж, не хочется лишать себя такой радости, как дух долгожданной свободы.
В полутьме я подхожу к шкафу и вынимаю из его нутра то самое голубое платье. Ну сейчас-то, когда меня никто не видит, когда в зеркале не отразится уставшая, испуганная, шуганная женщина, могу примерить его, почувствовать себя хотя бы на мгновение женщиной, красивой, легкой, звенящей. Ощутить себя частью этого дома, о котором совсем ничего не помню…
Резко стягиваю джинсы и футболку, и вдруг ловлю непонятную тень на полу…
— Что…кто…
Сердце сжимается от испуга, выдох замирает на губах.
Что происходит?
Кто здесь?
Но вокруг все также, как было: тихая ночь, уже знакомые вещи вокруг, легкий серебристый свет луны на полу из окна.
Странно.
Показалось…
Я расправляю оборки платья и кружусь перед зеркалом. Но уже без того удовольствия, которое предвкушала. По спине бегут мурашки, между лопаток жжет, как будто кто-то давит между позвонками – как раз в том месте, где закачивается смелый вырез. Снова оборачиваюсь, но окно все также безжизненно.
Быстро подхожу к створкам и захлопываю их, заперев ставни. В комнате тут же становится темно, а я стягиваю скользкое платье с плеч, натягиваю футболку и бегом забираюсь под одеяло к сыну.
И тут же прямо за стеной раздается вой.
Волчий вой, протяжный и громкий, будоражащий, иссушающий, страшный…
5. Глава 5
Чем дольше мы находились в этом доме, тем теплее он мне казался.
Все три дня, что мы жили здесь, дом постепенно раскрывался мне.