Стало стыдно.
Почему-то перед этим захватчиком стало стыдно за свой вид, за свое недавнее прошлое и то, что он, наверняка сделал правильный вывод о наличии на моем теле синяков.
— Если в эту деревню придут охотники, всем не поздоровится, — предостерегающе протянул он.
Я сглотнула.
Охотники – это мародерство, правосудие без стыда и совести, кровь и запах пороха на улицах…Этого уже не было двадцать лет, охотники успокоились, подавив восстания, изловив всех оборотней по всем границам городов и деревень, но сознание упрямо подсовывало давно забытые картинки грабежей и разрухи, которые творили люди с оружием…
— Охотники не придут. Тут им нечего делать.
Мужчина вдруг резко повернулся ко мне, встал так, чтобы Энку не было видно, что происходит, и приблизился настолько, что мы буквально делили одно дыхание на двоих. Двумя пальцами поднял подбородок на уровень выше и впился своими глазами в мои.
— Уезжайте отсюда, пока не стало поздно, уезжай, — процедил он сквозь зубы, будто испытывая невероятное раздражение от одного только осознания, что приходится делить со мной один воздух на двоих.
— Да пошел ты, — медленно произнесла я. — Это и мой дом тоже.
— Если думаешь о сыне, уезжай.
— Угрожаешь мне? — изогнула я бровь, всеми силами стараясь, чтобы голос не дрогнул.
Он усмехнулся. В усмешке промелькнуло какое-то кровавое предостережение.
И вдруг впился своими губами в мои. Но это не было поцелуем – нежным в своей сути, пробуждающим в своем настроении. Это был укус голодного, он ужалил злостью, холодом и жарой, но в то же время отозвался каким-то невыразимым одиночеством, безграничной болью отчаявшегося человека.
Едва наши губы разомкнулись, я увидела, как глаза его, набрякшие от возбуждения, потемневшие, вдруг расширились, пожелтели, зрачок вытянулся и стал больше похожим на зрачок дикого животного.
От растерянности, боясь, что он заметит мое изменившееся состояние, то, что тело обмякло от такой странной ласки, что руки задрожали от желания прикоснуться к сильному телу, я прошелестела:
— Ты бы побрился для начала, пещерный человек…Очень колется твоя борода…
Он отпрянул.
Дернул плечом и поступил ровно так, как обычно – быстрым, четким шагом направился вон со двора, и уже через мгновение мужчины уже не было рядом.
Я выдохнула и едва удержалась на ногах. Слишком сильные эмоции. Слишком много произошедшего. Слишком острые переживания.