Ирис молчала, обессилев от слёз и положив голову на колени Мэг. Слова журчали, обтекали водой, не затрагивая разума, как ей тогда казалось… Но само звучание успокаивало. В мире, вывернутом наизнанку, осталось нечто неизменное: её Мэгги. Нянюшка. Вторая мать.
Опора.
Придёт время, и они узнают, что страшный старик – это сбежавший из изгнания Тамерлан, родной дядя покойного султана. Слишком мягкое правление Баязеда обернулось слабостью армии, которую без труда разгромили перекупленные янычары. На страну надвинулись тьма и казни, а к ним, как на приманку, сразу наполз из-за границ чёрный мор, а потом – саранча, зной и иссушающие пустынные ветра. И орды соседей, желающих потягаться с Железным Хромцом Вторым, как не раз с удовольствием называл себя последний из чингизидов.
Всех немногих настоящих мужчин, прислуживающих в отдалённых уголках Дворца наслаждений, милостиво оставили в живых, но оскопили. Половина из них не выжила. Пока разыскивали новых садовников, розы в гаремном саду без должного ухода быстро сгорели под яростным солнцем. И лишь жёлтые одуванчики, живучие, как женщины, устилали выжженную зноем потрескавшуюся землю. Однажды под утро они вдруг разом побелели; налетевший ветер дохнул на них, взметнул ввысь миллиарды белых пушинок, закружил метелью, бураном, смерчем – и опустил, целомудренно прикрыв оголённую землю, иссушённые ветви глициний, пожелтевшие заострённые остовы ирисов… Будто обсыпал снегом, которого в этих краях давно уже никто не видел.
– Кекем, вставай!
– Вставай, заичка!
– Давай, давай, быстро, быстро…
Ох, как же не хотелось открывать глаза! Вчера Айлин-ханум, учительница танцев, заставила Ирис трясти бёдрами не до седьмого – до семидесятого пота. И не налегке, как весь месяц до этого, когда девушки кружились в одних шароварах и прозрачных болеро, едва прикрывающих груди – а навесила уйму массивных браслетов. От щиколоток и чуть ли не до колена, от запястий и до локтей. И тяжеленных: не то, что танцевать – не пошевелишься. Оказывается, латунь была лишь сверху: изнутри же эти… кандалы, иначе не назовёшь, были залиты свинцом.
Вчерашний день, словно нарочно, был особенно жарок. Послеполуденный сад кое-как ещё сохранял остатки утренней прохлады, но сквозь густые кроны шелковиц и магнолий нет-нет, да прорывались палящие лучи, отплясывая на песчаных дорожках и на досках помоста, установленного для обучения будущих услад очей Великого султана, его гостей и приближённых. Все знали: лучшим ученицам выпадет не только великое счастье удостоиться взгляда Солнцеликого, но, возможно, и его внимания, и подарков, и фавора! Их судьба в одночасье может перемениться, как в волшебной сказке.