– Живы, но и только. Не говорят, слабенькие, как утята… Присаживайтесь, выпейте-ка с нами подогретого винца, в такую погоду – это лучшая, как там у вас, целителей, говорят, профилактика простуды!
– Я хотела бы сначала на них взглянуть, если это удобно конечно…
– Они уже спят, лучше не будем их беспокоить, а завтра с утра займемся медосмотром, – Оленцеро печально вздохнул, и добавил: – Не думаю, что есть какая-то срочность.
– Хорошо, пусть отдыхают… – немного разочарованно согласилась целительница, но усталость от дальней дороги и голод пересилили профессиональный интерес, и почтенная ведьма уселась за стол, потирая маленькие сухонькие ладошки, в предвкушении отведать стряпни Мари Доминги.
За окном непогода разыгралась не на шутку, ливень потоками стекал по оконным стеклам, беспрестанно сверкали молнии, грохотал гром, сотрясая дом до самого фундамента. Оленцеро и Мари Доминги, подающая очередное блюдо, озадаченно переглянулись: давненько они не помнили такой бури.
– Вовремя, вы, уважаемая родственница до нас добрались! – хозяин со вкусом отхлебнул вина. – В горах сейчас опасно!
– Да уж… – тетушка Неканэ согласно кивнула. – Но я-то уже здесь! Так что давайте, лучше, рассказывайте, как вы тут резвились!
А в дальней спальне Йон и Катталин и не думали спать, они сидели в кровати держась за руки и безотрывно смотрели в неплотно завешенное окно на разбушевавшуюся стихию. Вдруг на отрешенном лице девушки появилось какое-то странное, заинтересованное выражение, ее ноздри затрепетали, как у гончей, почуявшей свежий след, губы дрогнули, и она что-то почти беззвучно прошептала. В следующий миг ослепительно-зеленая молния ударила прямо в крышу дома, громовой раскат последовал незамедлительно, и был такой силы, что стекла в комнате рассыпались в пыль. Занавески бешено залетали перед окном под яростным напором влажного ветра. Молния, попав в громоотвод, закрепленный на дымовой трубе, потоком чистой энергии стекла в подвал, заполнив его зеленым сиянием, магия дрожала и переливалась в наэлектризованной атмосфере как воздух над асфальтом в жаркий полдень.
Катталин стремительно соскочила с постели, скинула ночную рубашку и нагишом бросилась вон из комнаты, в коридор и по короткой лестнице вниз в подвал. Она рывком распахнула дверь забинтованными руками и нырнула в ярко-зеленый густой переменчивый свет. На ее обнаженной коже плясали искры, молодая ведьма жадно поглощала их всем телом, она стояла посреди подвала подняв руки, одетая в жгучие зеленоватые всполохи, и беззвучно смеялась, запрокинув голову. Вскоре свечение стало ослабевать, пока совсем не угасло. Буря за окнами тоже внезапно прекратилась, отсалютовав Катталин на прощанье целой серией ветвистых зеленоватых молний. Девушка от души потянулась и, гибкая как кошка, грациозно поднялась по лестнице. От ее слабости не осталось и следа. По пути назад в спальню она заглянула в залу, где сидели хозяева и гостья, взбудораженные прямым попаданием молнии в дом и эмоционально обсуждавшие это событие.