– Добрый вечер, дядюшка! Здравствуй, Мари Доминги! Доброго вечера, тетушка Нека́нэ! Я вернулась!
На мгновение повисла неловкая пауза, затем Оленцеро несколько смущенно сказал, вынув трубку изо рта:
– Мы так рады, Катталин, но… ты не могла бы немного… одеться?
Девушка быстро оглядела себя, покраснела до корней волос и метнулась в спасительную темноту коридора.
Она вернулась в комнату, где Йон продолжал сидеть на кровати, завороженно глядя в темное окно. Гроза прошла, но с деревьев звучно капало, в просвете между поредевшими тучами показалась полная луна. Катталин подошла к молодому человеку, размотала повязки на обеих руках и нежно положила ладони ему на виски. Она прикрыла веки и что-то чуть слышно зашептала. Йон закрыл глаза. Руки девушки засветились мягким зеленоватым светом. Катталин нагнулась, поцеловала его в губы и слегка толкнула на подушки. Он послушно упал назад, так и не проснувшись. На минуту в комнате повисла тишина, нарушаемая лишь звуками капающей с веток воды за разбитым окном. Внезапно Йон открыл глаза и сел.