– Оригинальные, но не уникальные.
– Из того, что говорилось на суде, я помню, что часы создал и продал один не очень известный ювелир в Швейцарии, – сказал Фрост.
– Да, у семьи моего бывшего мужа есть шале в Венгене. Ювелир приходится им каким-то родственником, кузеном какого-то кузена или что-то в этом роде.
– Значит, точную копию часов Мелани мог сделать тот же самый ювелир?
Камилль пожала плечами.
– Не исключено.
– Часы дорогие? По виду дорогие.
– Дороговизна – явление, зависящее от ваших возможностей.
– Вы заметили гравировку на обратной стороне часов? – спросил Фрост. – Она ставит меня в тупик.
– Почему?
– Зачем создавать себе столько проблем, добывая копию часов Мелани, если на них есть надпись, доказывающая, что часы не ее? Я в том смысле, что на часах Мелани ведь не было надписи, верно?
Камилль сверлила его взглядом, как будто хотела разглядеть, что внутри черепа.
– Верно.
– И если бы надпись была, вы бы наверняка заметили, что ее нет, – продолжал он. – Я был в суде, когда вы давали свидетельские показания. Я видел, как вы опознали часы, найденные в тайнике у Руди Каттера. Вы были очень убедительны. Вы были абсолютно уверены.
– Да, именно так.
– Маловероятно, что вы могли ошибиться.
– Нет, я не ошиблась.
– После суда вам вернули часы Мелани?
– Да.
– Они все еще у вас?
Камилль ощетинилась. Теперь она видела в нем врага.
– Нет.
– Вот как? И что же с ними случилось?
– Я уничтожила их, инспектор. Я взяла молоток и превратила их в пыль. Они больше не существуют. Для меня они были источником боли и муки, напоминанием о том, что я потеряла, и я хотела избавиться от них.
– Понимаю.
– Разве? – усомнилась она дрожащим голосом. – Тогда, ради всего святого, я не понимаю, зачем вы задаете мне все эти вопросы столько лет спустя. Тем более что ваша сестра тоже стала жертвой Руди Каттера. Что вы затеяли? Зачем вы все это вытаскиваете на свет?
Фрост уже много часов задавался тем же вопросом. Его не удивила реакция Камилль. Любая мать, прошедшая через такое, была бы возмущена до глубины души. Однако возмущение этой матери почему-то выглядело наигранным. Оно маскировало что-то другое. Она знала больше, чем рассказывала ему.
– Буду с вами откровенен, миссис Валу, – сказал Фрост. – Когда я взял в руку эти часы, моим первым побуждением было сделать то же, что сделали вы. Уничтожить их.