- Да помолчи ты! – шипит на него Нарышкина: - что ты со своей
рыбой! Видишь, рассказывают же!
- Спасибо, Лиза. Так о чем я? Ах, да… вокруг тесной бетонной
клетки построили новый вольер. Проект был большой и серьезный, так
что строительство заняло почти полгода… но в конце концов был
закончен. Все, как и хотели – водопад, водный ров, перепады высот,
искусственные возвышенности, был даже предусмотрен механизм подачи
льда летом – такими большими кубами, чтобы медведи не мучались от
жары. На открытие нового вольера собралась толпа горожан. Директор
зоопарка и первый секретарь райисполкома города произнесли речь,
играл оркестр, перерезали красную ленточку. Вы же не забыли, что
вольер был выстроен вокруг старой клетки? Так что все что нужно
было сделать после того, как перерезали золотыми ножницами шелковую
ленту – это выдернуть стальные прутья из бетона, открыв проход в
большой вольер. И вот – прутья были убраны! Все подались вперед, с
нетерпением ожидая что белые медведи наконец вырвутся из тесноты
клетки в большой вольер, вдоволь наныряются в холодной воде,
понежатся под водопадом, развалятся на возвышенности, полижут
доставленные кубы льда, но… - он сделал паузу и обвел класс
глазами. Тридцать пар горящих глаз. Пожалуй, нужно наслаждаться
такими моментами, пока они еще возможны, подумал он. В его мире
завлечь детей такого возраста историей было практически невозможно.
В сети слишком много всего увлекательного и интересного, быстро и
даром. А учителя еще слушать нужно.
- … и что потом?! – не выдерживает рыжий Лермонтович: - они
выбежали и споткнулись?! Упали? Или…
- Да помолчи ты! – Нарышкина отвешивает ему подзатыльник: -
видишь же что рассказывают!
- Виктор Борисович! А Нарышкина дерется! – тут же ябедничает
Лермонтович, потирая затылок: - сама дерется, а мне не дает!
- Медведи не вышли. – вздыхает Виктор, откидываясь на спинку
стула: - они остались в тесной клетке. Знаете почему?
- Испугались оркестра и первого секретаря райисполкома? – делает
предположение Лермонтович.
- В тот день было слишком жарко? – предполагают с задней парты.
Виктор отмечает для себя этого парня в расстегнутой белой рубашке с
короткими рукавами.
- Нет. – качает он головой: - в тесной, нагретой солнцем
бетонной клетке было еще жарче. И нет, медведи не испугались
оркестра и товарища Джинджолию. Соломон Оганесович вообще не
пугающий, такой добрый дедушка с широкой улыбкой. Он не то что
белого медведя – даже третьеклассника не напугал бы. Думаем дальше.
Есть предположения? – он обводит класс взглядом. Да, думает он,
такими моментами определенно стоит наслаждаться, пока они все еще
возможны. Никто из ребят и девчат в этом классе не мечтает стать
миллиардером, дорогой валютной проституткой или рэкетиром,
чиновником или просто богатым бездельником. Пусть это смешно и
пусть непрактично, пусть еще десять раз изменится, когда эти ребята
и девчата встретятся с суровой реальностью взрослой жизни, но прямо
сейчас никто из них не желает денег или власти. Они хотят стать
героями. Летчиками-испытателями, космонавтами, врачами, учителями,
пожарными и милиционерами. Не за деньги. И конечно же такие дети –
не поймут что испытывают любые живые твари, когда их запрут в
клетку. Они слишком свободны для этого. И если кто-то из этих
молодых, юных, с горящими глазами – на самом деле понял бы чувства
животного, вынужденного проводить дни за днями в тесной, душной
бетонной коробки, не видя неба – это скорее был бы повод для
беспокойства, нежели восхищения когнитивными способностями.
Беспокойства о том, в каких условиях их воспитывают…