Инженеры понимающе закивали. Каждый из них достаточно давно
работал на заводе, чтобы знать: некоторые вещи лучше не выносить за
пределы кабинета.
— Если вопросов больше нет, все свободны. Петр Николаевич,
задержитесь на минуту.
Когда все вышли, я достал из ящика стола бутылку коньяка
«Шустов» и два стакана.
— За модернизацию? — Соколов понимающе улыбнулся.
— За будущее завода, — я поморщился, поднимая стакан здоровой
рукой. — Кстати, что у нас с чертежным бюро? Нужны толковые
конструкторы для адаптации коломенских проектов.
— Есть пара интересных ребят. Один — из Промакадемии, другой — с
опытом работы у Круппа.
— Отлично. Готовьте предложения по штатному расписанию.
Коньяк обжег горло, немного притупив боль в плече. За окном
темнело — короткий зимний день подходил к концу. С заводского двора
доносился гудок — конец дневной смены.
— И еще, Петр Николаевич... — я понизил голос. — Присмотрите за
Штромом. У него слишком тесные связи с немцами.
Соколов понимающе кивнул. В наше неспокойное время любые
зарубежные контакты могли стать поводом для неприятностей.
Когда главный инженер ушел, я еще некоторое время сидел в
кресле, прикрыв глаза. Первый шаг сделан. Теперь нужно было найти
деньги на модернизацию, не привлекая внимания ни ВСНХ, ни ГПУ.
Усталость навалилась свинцовой тяжестью. Я дал еще распоряжения
и провел два совещания. Потом отправился домой.
«Паккард» миновал Чистые пруды и остановился у трехэтажного
особняка в Архангельском переулке — здесь располагалась квартира
Краснова. Дом был из тех, что раньше принадлежали купеческим
семьям: с лепниной на фасаде, чугунным палисадником и парадным
подъездом с дубовой дверью.
Старый швейцар Михеич, в потертой ливрее с медными пуговицами,
помог мне подняться на второй этаж. Квартира встретила теплом от
голландских печей и запахом готовящегося ужина — экономка Агафья
Петровна, оставшаяся еще от прежних хозяев, хлопотала на кухне.
— Барин... то есть, Леонид Иванович, — поправилась она, вытирая
руки о передник. — Я уж думала, не приедете. Бульон куриный
приготовила, как доктор велел. И пирожки с капустой.
В большой столовой с венецианскими окнами и дубовой мебелью
горели электрические бра в бронзовых подстаках. На стенах — картины
передвижников, оставшиеся от прежних владельцев, над буфетом —
старинные часы «Павел Буре».