Судорожно глотая воздух, она бродила по двору и дрожала от нервного напряжения и холода. Зашла в сени. Там висела старая дошка и лежали валенки. Оделась, снова вышла во двор.
Голова горела, её жар заглушал жар рубцов от верёвки. Полина зашла в сарай, погладила корову. С сеновала спрыгнула кошка, стала тереться о валенок хозяйки. Полина нагнулась, прижала кошку к груди…
Судорожно поглаживая теплый мурчащий комочек, Поля медленно пошла к колодцу. Остановилась. Бессильно опустилась на землю и забилась в рыданиях. Кошка спрыгнула с рук и, жалобно мяукая, смотрела на хозяйку, будто хотела утешить, но не знала как… Полина стала на колени и зашептала свою последнюю (так ей казалось) молитву:
– Господи, прости меня, не могу больше терпеть, не хочу жить, Господи, прости меня, грешную…прости.
И впервые посмотрела в черную бездну колодца. Отпрянула. Подняла глаза к звёздному небу:
– Прощайте…
Вместе с бадейкой полетела вниз. Вдруг звёздочками вспыхнули родные глаза детей. «Мамочка, мама!» – застучало в висках.
– Боже, спаси!
Утром соседка встала доить корову и услышала глухой, далёкий, как из-под земли, стон. Полина не утонула, она из последних сил держалась за выступ в срубе и потеряла сознание, когда скрипнул ворот и кто-то медленно стал опускаться в колодец…
Теперь в селе часто можно видеть женщину с большими синими глазами, в которых, как укор, застыл вопрос – что же вы сделали со мной, люди?
А сельчане старались быстрее скрыться за калиткой, чтобы не встретиться с помешанной Полей, блуждавшей по улицам. Встретив кого-нибудь, она просила: «Иди, закрой колодец крышкой, прошу тебя, закрой колодец…»
Подросшие дети находили мать и вели домой мимо заваленного и засыпанного землёй колодца.
– Не жилец она на белом свете, – перешептывались соседки, когда Валентину привезли после онкологической операции домой. Одни глаза на посеревшем лице светились жизнью, а тело было беспомощным и непослушным. Она действительно чудом вынесла операцию, так как сердце основательно барахлило уже несколько лет. Дома ждали сын и бабушка. Ещё в больнице предупредили, что детей больше рожать не желательно, так как роды могут окончиться смертью.
С тех пор прошло полтора года, которые показались Валентине бесконечно длинными и невыносимо тяжелыми. Мужа она похоронила за несколько месяцев до операции. Теперь ей уже хватало сил дойти с сыном до могилок. Валя стала на колени, обняла холмик земли, заросший травой, и молила Бога забрать её к мужу. Губы беззвучно шевелились, а из глаз капля за каплей до самого подбородка и дальше по шее текли и текли слёзы.