Легче всего было рассказать
полуправду. Так же, как я делала это каждый раз с тех самых пор,
как поняла, что не свихнулась и что вокруг действительно другой
мир.
Сжав волю в кулак, я прочистила горло
и начала:
– Еще раз говорю: понятия не имею, о
чем вы толкуете. Два года и… получается, уже пять месяцев назад я
проснулась на поляне недалеко отсюда. Моя одежда превратилась в
лохмотья, меня мучили голод и жажда. О себе я не помнила ровным
счетом ничего. Когда я добрела до ближайшей деревни, добрые люди
меня пожалели и отправили в город в надежде, что в ратуше мне
помогут или что-то узнают о моих родных. Там меня продержали два
дня, а когда догадались, что за мной никто не придет, выгнали.
Нищая побирушка им оказалась ни к чему.
– Побирушка? – с недоверием
переспросил Нэд. – Ты маг. Об этом не только болтают в
окрестностях, я сам видел, как ты приложила того заводилу прямо
перед тем, как я вошел. В ратуше тебя серебром бы осыпали, лишь бы
ты осталась и согласилась на них работать.
Да, это была правда. Люди с
колдовским даром в этом мире встречались достаточно редко и потому
высоко ценились. Может, и не настолько, как считал Нэд, но все же в
Сорвенте – так назывался ближайший крупный городок, а это здесь
подразумевало целую пару тысяч жителей, – я могла устроиться
неплохо.
Но всегда есть какое-то «но».
– Чтобы это произошло, нужно что-то
наколдовать, – возразила я. – А чтобы что-то наколдовать, нужно
знать, что ты маг. Если я не помнила собственного имени, как могла
догадаться, что одарена? Это открылось совершенно случайно. Когда я
вышла зареванная из ратуши, очередные добрые люди подсказали, что
красивая девушка всегда может устроиться в Последней таверне. Туда
я и отправилась, думая, что буду работать поломойкой или
разносчицей. А когда завсегдатаи при виде беззащитной девицы
распустили руки… – я пожала плечами. – Тогдашний хозяин быстро
передумал брать меня на работу поломойкой. Он заплатил одному из
магов-авантюристов, который приехал искать в горах волшебные
кристаллы, и тот помог вспомнить колдовские навыки.
– Вспомнить? – перебил Ринн. – У тебя
их никогда не было!
Я недовольно посмотрела на него.
– Значит, это еще один аргумент в
пользу того, что вы меня приняли за другую женщину.
– Не могу понять, почему ты так
упираешься, Арниса, – парень надул щеки, как подросток. И не
скажешь, что ему за двадцать и на подбородке видно сбритую щетину,
а не юношеский пушок. – Дома тебя все еще ждут.