— Я не отрицаю, что у нас тоже были и есть ошибки и недоработки,
мой Император, — твердо ответил чародей. — Но не ошибается лишь
тот, кто ничего не делает. Главное, что побед и успехов у нас счету
гораздо больше, чем промахов!
— Видишь, Алексей? — поглядел на цесаревича Император. — У нас
топят целые флоты и вырезают полноценные армии, на нас из тумана
выныривают неучтенные за десятки лет, потребовавшиеся на их
создание флотилии из сотен кораблей, внезапно предают болгарские и
прочие «братские» народы, защищать коих от осман мы полезли — а
начальник Тайной Канцелярии заявляет, что у них побед больше, чем
промахов! Ну ладно…
— Да уж, а ведь они себя едва ли не лучшими в мире открыто
величают, — с усмешкой покачал головой Алексей Романов.
Ситуация уже порядком бесила Залесского. За последние
десятилетия он окончательно отвык от того, что кто-то может
отчитывать его. Даже сам Император никогда прежде не позволял себе
подобного обращения в его адрес.
И сейчас, выслушивая, что самое обидное, справедливые в целом
упреки, он медленно закипал.
— Я знаю, что это ты устроил так, чтобы мой младший сын
отправился с армией к Выборгу. И что это по твоей указке ему
внушали идею взять командование битвой в свои руки, а также
поучаствовать в сражении лично. Знаю и о том, что ты неоднократно
нарушал мой приказ оставить Александровскую губернию. Даже в курсе,
что ты лишился одного из своих холуев, послав его разрушить
Николаевск…
А вот теперь из тона Императора пропали вообще всякие шутливые,
веселые или хотя бы тёплые нотки. Лицо стало непривычно серьёзным,
а радужки слегка прищуренных глаз светились тёмно-лиловым
светом.
— Я всё это знал и закрывал глаза, глупая пиявка. Мне плевать на
твои мелкие махинации, на то, какую награду тебе дал Фолькунг или
какого дьявола твои люди больше года вели партизанскую войну в
собственной стране против своих же. Повторюсь — мне действительно
начхать, что ты делаешь и с кем, пока твои действия не выходят за
обозначенные мной рамки и не идут против моих приказов. Но терпеть
неповиновение и нарушение моих приказов я больше не собираюсь…
Непослушных псов, Богдан, обычно ничего хорошего не ждет. Я их и
вовсе убиваю… Так что не забывай, чья ты псина, Залесский, и не
разочаровывай меня больше. Ясно?
На миг кровавый чародей не сдержал свою ауру, полную ярости, и
так подобно могучему цунами обрушилась на окружающих. Цесаревич, не
ожидавший ничего подобного, рухнул лицом на стол, лишившись
сознания. Недавно ставший Архимагом, он был неспособен выдержать
подобное давление вблизи без активного использования магии. К
которой он банально не успел прибегнуть…