Хансен шагнул вперед, случайно задев рукой гитарную струну. Короткий звук прорезал пространство и завис на некоторое время в воздухе, утонув затем в шуме бегущей воды.
Поместье Якоба Хансена...
Перед глазами Эрика всплыли короткие фрагменты той единственной поездки много лет назад, и он с сожалением понял, что вся красота, которая владела этим местом, стерлась из его памяти, оставив лишь не самые приятные эпизоды, произошедшие в стенах горной резиденции Хансенов.
"Твоя мать - чертова хюльдра!" - отчетливо прозвучал голос деда в его голове.
До боли закусив губу, Эрик сглотнул.
Зачем Якоб оставил ему этот дом? Почему не распорядился как-то иначе? Почему никогда больше не искал встречи и ни разу даже не позвонил?
Тысячи вопросов роились в голове Эрика, распирая черепную коробку.
Этот дом возвышался над Сольворном и будто олицетворял самого Якоба Хансена - отчужденного, мрачного старика с горделиво поднятым подбородком и непослушными длинными прядями седых волос над загорелым лицом. Не выпуская изо рта курительную трубку, он всегда говорил короткими отрывистыми фразами, каждая из которых была наполнена презрением и злостью.
Что он мог сказать ему в ответ, будучи ребенком? И мог ли он защитить мать от подобных обвинений?
- Хюльдра... - пробормотал Эрик и качнул головой. Возможно, часть этих воспоминаний была лишь плодом его детской фантазии. Что было правдой, а что ложью, мог бы, наверное, сказать только Ари. Но его отец оказался таким же, как дед, так что ждать от него было нечего.
Основание дома под плоской крышей было выложено крупными булыжниками. Выкрашенные в коричневый цвет ставни, широкий загон, чуть дальше - два сарая в тени буковых деревьев, - все здесь дышало спокойствием и порядком, будто старый Якоб был еще жив. Казалось, откроется дверь, и он шагнет навстречу, и глаза его, сотканные из ледяного холода и зимнего неба, как всегда, обожгут Эрика и заставят убежать прочь.
- Ненависть... - Эрик и глубоко вдохнул кристально-чистый воздух. Кончик языка закололо, но затем это ощущение исчезло, растворившись в сладости, которая обволокла его гортань. Порывшись в пакете, Эрик достал еще одну булочку и зашагал дальше.
Многоголосие ночных звуков природы и его шагов не нарушило сонного оцепенения дома. Ежась от холодной свежести, Эрик сцепил челюсти и вжал голову в плечи. Больше всего ему хотелось обрести наконец крышу над головой и распластаться на плоскости, чтобы выспаться. И не важно, будет ли это постель или подложка из сена, лишь бы почувствовать себя в безопасности.