— Агата Давидовна, фамилию менять будете или… оставляете мужа? – обращается оранжевогубая к жене.
Агата подпрыгивает.
— Мужа я оставлять не буду. Вы и так нам дали целый месяц на раздумывания! Мы… всё решили, – возмущается Агата.
Меня потрясывает от беззвучного смеха, а ржавогубая усиленно старается переварить услышанное.
— Агата, эта милая женщина спрашивает: планируешь ли ты менять фамилию или оставишь мою? – еле сдерживая улыбку, поясняю.
— Ох… — жена смущенно отводит глаза в сторону. – Оставляю фамилию мужа.
Ну еще бы!
Игнатова Агата Давидовна звучит куда лучше, чем Анакохер Агата Давидовна.
Проваливаюсь в воспоминания.
После знакомства с Анакохер Агатой я некоторое время прикалывался над ее фамилией, а она обижалась. Мне всегда хотелось произносить ее фамилию с вопросительным знаком на конце.
Видимо, не только мне, потому что во время нашего бракосочетания очаровательная женщина-регистратор с натянутой улыбкой на лице торжественно спросила:
— Игнатов Леон Борисович, готовы ли вы взять в жены А – на - кой- хер Агату Давидовну?
Я не суеверный и не фаталист, но скорее всего судьба уже тогда спрашивала меня – а на кой хер мне это надо?
Оранжевогубая забирает наши паспорта и громко шлепает в них печати. Я вижу, как вздрагивает Агата и на секунду прикрывает глаза. Мы поочередно расписываемся в документах, и нам выдают свидетельство о расторжении брака.
Ну вот и всё. Я … свободен.
2. 2. Агата
Свободна.
Я свободна.
Когда эта мерзкая женщина грохнула печатью в мой паспорт, меня словно ударило током. Я даже вздрогнула, — насколько болезненно ощутила его разряд.
Я была готова, но осознание реального конца, подтвержденного теперь законно и документально, все равно ударило в солнечное сплетение.
Я свободна…
— Что за костюм, Игнатов? В таких сейчас даже не хоронят, – мы с Леоном выходим на улицу. В моих руках паспорт, свидетельство о расторжении брака и мое будущее. Будущее без мужа.
— Все-таки не узнала? – прищуривается Леон и довольно улыбается. – Это мой свадебный костюм.
Распахиваю изумленно глаза.
— Серьезно? А я думала ты его продал.
— Как видишь. Наверное, чувствовал, что он мне еще пригодится! — весело отвечает Игнатов, выглядящий бодрее, чем я. Еще бы, это мужики вместе с печатью в паспорте приобретают свободу, а мы, женщины… что приобретаем мы? Прогорклое скребущее ощущение пустоты, брошенности и одиночества?