Спустя годы я переехал в Хайфу и выучился на адвоката. Дядя Изя скончался в возрасте восьмидесяти лет, и мама попросила меня сопровождать ее на Изины похороны – папа так и не простил Изе аферу с нашей марлей и идти на кладбище наотрез отказался. На Изиных похоронах было совсем мало людей – лишь малочисленные родственники и соседи. У Изи с Сарой не было общих детей, и Сара пришла на кладбище с сыновьями от прошлого брака. Мы уже хотели уходить, когда Сара обратилась ко мне и спросила, правильно ли она слышала, что я стал адвокатом. Я подтвердил, и она попросила меня зайти к ней домой на следующий день, до возвращения в Хайфу. Нехотя, игнорируя чувствительные мамины тычки локтем в бок, я согласился.
На следующий день я пришел в захламленную квартирку Сары и покойного Изи. В гостиной сидели какие-то люди – видимо, знакомые и соседи. Мне предложили выпить воды, но, увидев залапанный руками пластиковый стакан, я побрезговал и отказался. Минут через десять Сара поманила меня с порога смежной комнаты, и я прошел в их спальню. Дышать там было практически нечем. Сара плотно прикрыла за мной дверь в гостиную и подошла к угловому шкафу. Недоумевая, чего она от меня хочет, я наблюдал, как она разгребает какие-то тряпки и вытаскивает средних размеров чемодан. К моему удивлению, чемодан был полон сложенных в аккуратные пачки стодолларовых купюр.
«Здесь двести пятьдесят тысяч долларов, он копил их всю свою жизнь, во всем себе и мне отказывал, – сказала Сара. – Я не знаю, как мне правильно поступить с этими деньгами. Ведь их нельзя положить в банк, может, ты подумаешь и что-нибудь мне посоветуешь». После недолгого молчания, придя в себя – я никогда раньше не видел столько денег наличными, – я сказал Саре, что не имею понятия, как ей правильно поступить, но если что-то попадется, буду иметь в виду. На том и порешили, и я не видел Сару еще несколько лет.
Про доллары Сары я вспомнил лишь тогда, когда мой клиент – российский олигарх – позвонил и спросил, могу ли я организовать ему в Израиле сто пятьдесят тысяч долларов наличными. Доллары нужны были олигарху вечером того же дня, он сказал, что готов оплатить разумные проценты, и я ответил, что подумаю. Не успел я повесить трубку, как вспомнил про Сарин чемоданчик.
Оказать помощь олигарху без какой-либо выгоды для себя было для меня делом престижа – мне было чрезвычайно важно выглядеть в его глазах человеком, который «решает вопросы», и укрепить свои позиции в его окружении. Недолго думая, взвесив все «за» и ни одного «против», я решил найти Сару и убедить ее в целесообразности такого займа.