Между тем, половина моей чаши уже истратилась на восстановление
девушки. Если бы пару дней назад во мне не созрел ещё один виток, я
бы точно не смог помочь ей. Не хватило бы маны. Но теперь два витка
расходуют энергию намного экономнее. Словно учатся возвращать
излишки назад – в чашу.
По-хорошему нужно будет потом опросить её, уже когда Соня
Бахмутова придётся в себя, а я разберусь с остальными проблемами.
Просто так без причины в летаргический сон не впадают. Что-то
должно было этому поспособствовать.
Девушка открыла глаза и сделала глубокий вдох. Я тут же схватил
руку Андрея, чтобы тот прекратил вливать в сестру воздух.
– Всё… – выдохнул я. – Мы справились, дружище.
– Соня! – вздрогнул Андрей. – Сонечка, ты… Ты правда жива?
Бахмутов скинул с себя камзол и накрыл им нагое тело сестры.
– Лёша, так ты был прав? – прошептал Андрей. – Ты правда не
ошибся? Она что – жива? Почему она молчит?
– Успокойся, теперь с твоей сестрой всё будет хорошо, – уверил
солдата я. – Она просто ещё не пришла в себя. Но лучше вынести её
отсюда, в этом подвале слишком мало кислорода. Тащи её в
госпиталь.
Бахмутов без лишних вопросов подхватил Соню на руки и побежал
наверх. Я помог ему отодвинуть ящик, которым была забаррикадирована
дверь, и мы, наконец, выбрались наружу.
А наверху тем временем творился сущий кошмар. Кораблёв с моим
дядей практически начали дуэль. Спасал ситуацию Илья Синицын,
который всё это время отвлекал на себя внимание, стараясь их
разнять.
Однако, когда перед всей толпой предстал Андрей с ожившей Соней,
все дружно замерли. Родители Бахмутовых тут же бросились к дочери.
Я же испытал сильнейший дискомфорт.
Во мраке подвала чувствовал себя более-менее сносно, но когда
мои покрасневшие глаза столкнулись с бьющим в окна солнечным
светом, голову пронзила адская боль.
Я искоса взглянул на Ивана Сергеевича Кораблёва. Под его глазом
разливался синяк, оставленный моим дядей.
– Я же говорил, что она жива, Иван Сергеевич. А на остальную
часть дня я беру отгул. До завтра в амбулатории не появлюсь, –
затем перевёл взгляд на дядю и произнёс: – За мной. Найдём этого
ублюдка.
Мы с дядей выскочили на улицу. Олег обеспокоенно глядел на моё
лицо.
– Чтоб меня Грифон растерзал… – выругался он. – Твоё лицо!
Племянник, неужели всё-таки… Покажи свою руку! Мне нужно осмотреть
рану, которую оставил упырь!