- Спасибо за заботу, дорт Родерик.
Действительно, лучше я немного обдумаю сложившуюся ситуацию и утром
к вам подойду.
- Вот и славно, - облегченно закончил
тот неприятный разговор. – Эй, Ларк, ты вернулся? Девушку тоже к
Лукерье проводи. Да проверь, чтобы все устроились нормально. А у
меня работы полно.
Худощавый парень с редкими рыжеватыми
волосами и водянистыми глазами подхватил сумки и махнул Веронике
рукой, мол, за мной иди. На улице было промозгло, несмотря на
календарное лето. Редкие дождевые капли оставляли в пыли некрасивые
темные пятна.
Следуя за своим провожатым, Ника
пересекла небольшую площадь и очутилась перед длинным добротным
домом в два этажа. Ларк толкнул тяжелую дверь и первым вошел в
тесное полутемное помещение. Видимо, оно было необходимо для
сохранения тепла в зимний период, а весной и осенью задерживало
грязь и слякоть. Пройдя через вторую дверь, девушка оказалась в
большом светлом зале. Вдоль стен располагались столы с низкими
лавками вместо стульев. Глухую стену напротив входа занимал
огромный очаг. Кухонная зона была отделена от основной барной
стойкой. А сбоку виднелись двери в подсобные помещения и узкая
лестница на второй этаж. За одним из столов сидели ребята. Они уже
поужинали и теперь пили из крепких кружек горячий ароматный взвар.
Лири, увидев свою старшую подругу, бросилась обниматься, будто они
расстались не тридцать минут назад, а минимум месяц. Виль сбегал на
кухню и попросил еще одну порцию еды – для дори Анники. А
любопытный Мик забросал ее вопросами: о чем они говорили с
начальником, видела ли Анника свой домик, будет ли она их навещать
в Аконитовой долине. Пока девушка делилась своими новостями, в зал
вошла тетка Лукерья, хозяйка таверны и постоялого двора. Это была
высокая худая женщина средних лет с приятным лицом. Карие глаза
внимательно оглядели гостью, задержались на бледном от пудры личике
и темном платке, скрывающем золотистую косу.
- Ну, здравствуй, обиженка, -
глуховато поздоровалась Лукерья и поставила на стол глубокую миску,
доверху наполненную вкусно пахнущей мясной похлебкой. Рядом на
салфетке оказались столовые приборы и краюшка свежего хлеба. –
Кушай-кушай.
- Спасибо большое, дора, –
поблагодарила Вероника. – Только почему вы меня обиженкой
называете?
- А кто же ты, горемычная? Обидели
тебя, лишили магии, а значит, и молодость с жизнью отобрали. Не
очень я верю тому, что в деле твоем понаписано. Душа у тебя
светлая, к убийству не способная.