— Не шибко много, — вздохнул домовой, — вроде как для запугиванию, но это ему так сказано было, а что-то думается мне, не только для оного, но и еще кой для чего, — искоса взглянув на ребенка, многозначительно проговорил Хозяин.
Леону стало мелко потряхивать. Гул в голове утих. Оцепенение, сковывающее ее все это время, начало отступать, и все напряжение, скопившееся за прошедшие стуки, разом вышло наружу. Маленькая, до невозможности напуганная девочка сжалась в комочек и, опустив лицо на прижатые к груди колени, громко разрыдалась. Детские хрупкие плечики мелко вздрагивали, девочка крепко обнимала себя за ноги и не могла остановиться, плача и размазывая слезы по лицу и грязным от трав коленям.
— У-у, ироды проклятые, довели-таки дитятку, — сокрушенно проворчал домовой, жалостливо глядя на ребенка. — Вот Лихо на них не нашлося-то, чтоб их Трясавицы[1] замучили, чтоб им волчье лыко[2] облепихой почудилось, — сокрушался старичок.
Женщина бросила на девочку сочувственный взгляд, вышла ненадолго из комнатки, а вернулась, уже держа в руках две плошки с водой. Присев на край постели, она поставила их рядом и тихонько погладила девочку по мелко вздрагивающей спине.
***
Погожий летний день. Сквозь густые кроны деревьев пробивается теплое яркое солнце, разгоняя лесную полутень. Где-то наверху расшумелся голодный дятел, безостановочно простукивая ствол дерева в поисках мелких личинок и жучков-короедов. Обмениваются заливистыми трелями задорные лесные пташки. Впереди, перепархивая между веток ирги, отыскивает спелые ягодки красноперая пичуга.
Сегодняшним ранним утром Леона проснулась в своем закутке от тихих голосов. Из-за стенки девочка услышала, как Ружена обсуждает с домовым ее маму. Из разговора стало ясно, что со вчерашнего вечера она находится где-то в окрестностях, но до сих пор не появилась у них. А потому знахарка собирается немедля отправиться на ее поиски. Леона подорвалась со своего лежака, так что у нее на мгновенье потемнело в глазах, и выбежала из комнатки к хозяевам дома. Слезные мольбы и упрямство ребенка дали свои плоды — немного подумав и пристально осмотрев девочку, Ружена вздохнула и дала добро. А уже меньше чем через час они двинулись в путь.
Леона шагала в невысоких сапожки из сыромятной кожи и синей, доходившей ей почти до щиколоток льняное рубахе, подпоясанной желто-зеленой витой веревочкой. Одежду, как Ружена объяснила, они с Добролюбом пошили заранее, чтобы не покупать в соседних селах.