Умывшись, она опустила в криницу пустые баклажки и, прижав камнями, оставила их наполняться. Готовить ужин на речной воде не хотелось. Мало кто захочет есть кашу с привкусом тины и рыбной вонью, когда неподалеку протекает чистый родник. Вот и Леона предпочла не упускать возможность и, пока наполнялись дорожные посудины, начерпала воды еще и в котелок. Ей так не хотелось потом еще раз возвращаться к кринице, что котелок она наполнила щедро, почти до самых краев.
Немногим позже девушка с сожалением осознала, что эта затея была сразу обречена на провал. Мучимый жаждой Флокс то и дело порывался сунуть морду в котелок, от чего его приходилось раз за разом отводить в сторону. Вода, разумеется, не терпела подобного обращения и от каждого лишнего движения щедро проливалась наземь, орошая буйно разросшуюся здесь этим летом плакун-траву.
Девушка уже пристыженно подумывала о том, что, пожалуй, зря набрала воды с излишком. Куда ей одной столько-то. Но ведь нет, пожадничала, поленилась лишний раз сходить к кринице.
Когда неугомонный конь в очередной раз особо рьяно потянулся к питью, Леона слишком уж быстро вильнула рукой, отводя котелок в сторону, и от ее резкого движения почти все содержимое разлилось по траве. Досадливо выругавшись, путница махнула рукой на эту затею, смирившись с тем, что на стоянке придется-таки наполнить котел из баклажек, а за запасом воды вернуться по утру.
Они углубились в лес. И тут Леона наконец обратила внимание на то, чему не придала значения раньше. За своей борьбой с конем она даже не задумалась о том, от чего леший вдруг не уследил за прибрежной муравой, да еще и позволил ей цвести так далеко от берега. Девушка с новым чувством осмотрела подлесок и заметила, что лесной ковер, вперемешку с сиреневыми пестроцветами плакун-травы, густо устилала молодая полынь. Чтоб полынь, да в сосновом лесу, а не на солнечном лугу или бережке водоема росла… Неужто и за полынью не углядел? А не углядел ли...?
«Или не пускает кого дальше берега уходить…?» — нахмурилась девушка.
Спустя некоторое время среди ветвистых сосен стала проглядывать знакомая полянка. Местечко это было известным и давно уже было облюбовано проезжавшими мимо путниками и редкими купцами, которым посчастливилось провести ночь в лесу. Ни муравейников, ни выпирающих корней — ровная и просторная лесная прогалина, где свободно может разместиться становище для нескольких путников и пары-тройки коней. Еще и река бежит всего в саженях двадцати от стоянки, а значит не придется ходить далеко, чтобы помыться, вычистить и напоить коней. Так что место это было известно, любимо и вполне могло уже быть кем-нибудь занято. Но, на счастье девушки, полянка стояла пустая, и лишь свежее костровище говорило о том, что не так давно здесь уже успел кто-то погостить.