Она судорожно вздохнула, успокаивая себя и уговаривая оторваться от дерева и двигаться дальше — ведь оставаться здесь было еще опаснее.
С огромным трудом она все же отпустила дерево и продолжила путь.
Шаг ее теперь стал настороженным, и любое движение, которое она случайно улавливала, заставляло ее испуганно замирать и подлогу вглядываться в тьму.
Лес впереди расступился, обнажая стремительно бегущую реку. Появившаяся было мысль переплыть ее, дабы точно оторваться от погони, истаяла, стоило только приблизиться и взглянуть на бурный поток — вода бушевала, взметая и гоня крупные темные волны биться о берег. И хоть русло и не было велико, ей не хватит сил самой преодолеть ярящуюся реку.
Девочка закрыла глаза, выдохнула. В голове зазвучали мамины слова: «Ты главное верь себе, Умилушка. Оно знаешь как будет, будто теплое солнышко в груди светит и лучиком своим к нужному месту тянется». И она поверила себе, отыскала свое солнышко — и чувство, что вело ее все это время, усилилось. Оставалось лишь понять: куда же тянется лучик?.. Девочка внимательнее прислушалась к своим ощущениям, представила его: золотистый, яркий… И отозвалась внутри теплом путеводная нить, показавшаяся теперь толстым канатом, с новой силой потянувшим ее вперед. Уже близко. Очень. Она открыла глаза и повернулась — там, сквозь сумрак и пелену дождя, проявлялись очертания стоящей на высоком берегу избы.
Вот она помощь! Совсем близко! Открылось вдруг второе дыхание, придало сил, отозвавшись в груди взволнованным предчувствием конца злоключений, и девочка двинулась к спасительному убежищу. Хотелось бежать, мчаться быстрее ветра, чтобы как можно скорее оказаться в безопасности, вздохнуть с облегчением, согреться и позволить себе наконец упасть. Но все, на что ей достало сил — это медленно идти, попеременно спотыкаясь и оскальзываясь. В очередной раз потеряв равновесие, она чуть не съехала с небольшой размытой кручи в бушующую реку. И лишь в последний миг успела зацепиться за колючий куст у самого края обрыва, больно оцарапав о него руки и оставив на торчащих ветках кустарника лоскут потрепанной рубахи.
Когда деревья наконец расступились, открыв вид на ухоженный двор, силы уже почти оставили ее: в глазах плыло, тело казалось ужасно тяжелым, а ноги почти перестали слушаться. Мысль о том, что она сейчас может упасть прямо здесь, не дойдя до безопасного места несколько саженей, вызвала в ней волну злой обиды на эту глупую несправедливость и собственную слабость. В носу защипало от досады, к горлу подкатил комок.