— С тобой он не разделит ложе, не запоет любви свирель. Найди кого-нибудь моложе... — посоветовала она и жалостливо объяснила:
— В его душе лишь скорби хмель... Где было сердце — пепелище... Где чувства были — волчий вой... Он счастье на Земле не ищет, Из Нави слыша зов домой…
Ворожея сочувственно поджала губы, ласково сжала девичью ладошку и, развернувшись, направилась обратно к подмосткам. Леона изумленно смотрела вслед уходящей женщине и, казалось, что окружающий мир разом пошел кругом… Не шутиха это вовсе была, не шутиха… Леона явственно ощутила и исходившую от нее силу, и то, каким холодком пробрало ее предсказание, впечатываясь в судьбу.
Она как во сне пробиралась сквозь толпу и, как во сне затем шла к оружейнику, вспоминая слова ворожеи…
«Столкнешься ты с большой бедой» — раз за разом звучало у нее в ушах.
Нет, это не изменит ее решения, но вот Словцен… Ему ни в коем случае нельзя отправляться с ней! И теперь она уж точно не должна этого допустить…
Слова ворожеи о неразделенной любив никак не взволновали Леону. Она никогда не испытывала щемящий любовный трепет и вряд ли ей придётся вскоре его пережить. А даже если и случится его испытать, то едва ли это сильно заденет ее чувства и мысли… Не до сердечных дел ей сейчас…
Возвращалась от оружейника Леона довольная и полная решимости — главное, зачем она приехала на ярмарку, было сделано. Оставалось лишь устроить все так, чтобы Словцен не увязался следом.
Немного поразмыслив и собравшись с духом, девушка решительно вошла в трактир и забежала на кухню.
— Тетушка Любомира! Мне бы с тобой поговорить, — начала она, подойдя к печи.
Любомира, стоявшая у сковородки с усыпанной мелко рубленным укропом шкворчащей глазуньей, посмотрела на Леону.
— Щас, деточка, обожди чутка.
Она кликнула одну из подавальщиц, чтобы та доготовила и подала еду гостю, и вышла вместе с Леоной в зал. Они расположились за стойкой. Дворничиха, не теряя времени, взялась наполнять медовухой очередной ожидающий подачи жбан, а Леона, пустым взглядом уставившись на льющийся напиток, молча сидела напротив.
— Ну говори уж, коль начала. Чегой у тебя тама на уме-то?
Девушка вынырнула из размышлений и, немного пожевав губу, тихо начала:
— Я после ярмарки уезжаю из нашего края.
Любомира посмотрела на нее как-то неясно, вроде даже и не хмурясь, а все равно словно досадуя на что-то. Однако ничего не сказала, молча ожидая продолжения. И девушка, помедлив, стала говорить дальше: