Ох, а я-то сам себе какой родной и
свой! И я бы тоже узнал, если бы мог!
Так и молчали, сочась любопытством,
как свежезаваренные пирожки маслом. Но когда дворцовый слуга,
слегка знакомый (тоже мне знакомый для гвардейского офицера!),
опять поздоровался на сиятельство, Катенька, мое солнышко, не
выдержала:
- Дорогой, ты не хочешь мне ничего
сказать?
Судя по тембру голоса – строгому и
требовательному – женушка дошла до предела и если я не хочу
получить физически или, хотя бы, морально, надо что-то сказать.
Даже если сам ничего не знаешь. Я знал – в таком случае женщине,
пусть и любящей, и воспитанной и чуткой, ничего не объяснишь. Еще
заработаешь по физиономии.
А Катя явно меня заподозрила в чем-то
нехорошем, и, скорее всего, в измене ей, милой, доброй и красивой.
Классика жанра, епрст!
- Послушай, - твердо заявил я кипящей
жене, - ты, как и я, еще почти не знаешь, чтобы еще и придумывать
нечто про меня.
Видя по злому лицу, что это никак не
помогает, ужесточил давление на жену:
- И если ты не перестанешь на меня
злится, я выведу тебя из дворца и буду ходить один. а тебя просто
не пустят одну. ну!?
Предположение было логичное и Катя,
как здравомыслящая девочка, постаралась молчать, хотя, было видно,
мысли у нее в голове одни черные и если бы она нашла любую палку,
то мне бы уже точно досталось.
Пусть и не наверняка, - вовремя
вспомнил он свою нынешнюю ссору, - но попробовала бы обязательно.
Ведь откуда что берется, - мысленно сердился я на Катю, - была
такая милая девушка до того, как вышла замуж. И какая стала –
жесткая, злобная мегера – жена, в чем-то подозревающая мужа. В чем,
не знает, да он и сам не понимает.
Ничего себе положение!
Другие только что женившиеся мужья
могли бы надеется на время и на возраст, но Сергей и в XXI веке
неоднократно видел такие семьи и предвидел, что если ничего не
изменится, то не изменится. То есть, надо забыть о невесте и
сегодня же твердо поговорить. И если она будет жестка, то не жалеть
а уходить.
Ха-ха, наивный Сережа, ладно Катя
тоже была простачок – романтик. А то бы с гадюкой он замучился, сам
бы удрал в еще один век. К счастью, они сумели быстро найти все
знающего царедворца, с которым можно было откровенно (или почти
откровенно) поговорить. Это был его тезка Сергей Нарышкин.
Более того, тот обрадовался ему так,
что Сергей, знавший его, пожалуй, даже лучше, чем самого себя,
понял, что зря грешил на императора – он по-прежнему ко мне имеет
хорошие чувства.