Блинчики…
Как только Хэм вспомнил про блинчики, – он почувствовал их аромат, переходящий в терпкий вкус, где-то на языке.
Да, эта квартира куда хуже той, на которой они собирались в прошлый раз. Жаль, что ее обнаружила полиция. Тут, в отличие от бывшего пристанища какого-то зажиточного книгопечатника, не было заполненных книжных шкафов, пестревших вековой пылью. Из меблировки остался только весьма пошарпанный кухонный гарнитур, и на том обстановка кончалась. Сантехника в этом сквоте была желтой и насквозь гнилой. Чего и следовало ожидать, ведь дом уже лет десять числился заброшенным. Из-за того, что все отходы жизнедеятельности смывались в унитаз ведрами, старая и тухлая система временами наполняла помещение смрадными аммиачными парами. Спасали только сквозняки, постоянные жители этой заброшки. И это всех устраивало, никто не жаловался. Борцам за новый мир нужно лишь место, куда бросить спальный мешок, да сухой уголок для боеприпасов.
Хэм поднялся с пола, производя минимум скрипа ветхих половиц, чтобы не разбудить еще спящих соратников. Спите, друзья мои, говорил он мысленно, скоро вы будете жить так, как того заслуживаете, и спать в теплых и мягких кроватях, а не как животные в этом загоне. Он заправил свою пропахшую слякотью рубашку в черные джинсы. Мурашки пробежали по телу от неожиданного сквозняка, и он накинул серое пальто, лежавшее у ног. По пути в ванную, он наклонился и включил переносной тепловентилятор у порога на полную мощность. Изображение осталось темным, но стало более рыжим от потока теплого воздуха. В ванной парень некоторое время смотрел на себя в осколок зеркала, подвешенный на стене. Хэм думал о том, как же ему осточертела эта клочковатая борода, этот поблекший взгляд, который рассыпал вокруг отчаянье и ненависть. Осточертела ему череда этих крысиных нор, осточертела сырость и запахи ветхих жилищ, что никогда не были его собственными. Почему он должен терпеть всё это? Зачем всё это? Почему те ребята на полу должны это терпеть? Скоро всё кончится… я тебя уверяю, скоро всё кончится. Всё из-за этого ублюдка и его шакальей братии. Лизоблюды вокруг жадного урода. Выслуживаются, гавкают, как дрожащие комнатные собачонки.
– Тяф-тяф! – новая должность в совете депутатов.
– Тяф-тяф! – новый загородный дом, и отпуск на берегах Средиземного моря.