— Вот потому и ругаюсь, что по известному месту, — я скинул ему
сюртук и показал спину.
Митяй не успел ответить, как в диалог на всех винных парах
ворвался дядька.
— Ах-хах-хах! Ну и отходили тебя. Поделом.
— Минутку, — попросил я у слуги, а сам смело прошёлся в фойе до
скрытого полумраком кресла, где и сидит дядя.
Хлясь! Звонкая пощёчина едва не выбила из него дух. Я чуть
переборщил, добавив магической силы.
— Пока можешь бухать, но когда я разберусь с говном, которое вы
тут развели, заставлю тебя стать главным поборником трезвости.
Сиди, сука! — влепил я ещё чапалаха. — Привыкли, что я не отвечаю,
да? Радуйся тому, что сможешь ещё послужить мне. Точнее, делу
семьи. Иначе убил бы нахер.
— Ты сбрендил? По следам своей матушки пошёл?
— Посмотри на себя, урод! В тебе кровь Величайшего, а на кого ты
сейчас похож?
— Не произноси это имя! — окрысился он, словно тот чувак,
который ещё наместником Гондора был во Властелине Колец, кажись,
Денетор.
— Короче, ты меня слышал. Пока поразмышляй.
У старого Митяя аж челюсть отвисла. Но на глаза слёзы радости.
Слуга у нас очень живучий и крепкий. Многих уже пережил. Волнуется
за судьбу рода больше, чем остальные вместе взятые. Про батю потом
расскажу. Щас надо к мамке заскочить.
Их общие покои теперь личное царство. Она творит тут всякую дичь
с интерьером, развешивая прозрачные отрезы ткани, плавая в тумане
благовоний и постоянно напевая какие-то простенькие мотивчики. В
целом, она беззлобная, но разговаривать с ней трудно — бац! и она
уже вниманием не в этом мире. Куда-то смешит… о чём-то говорит…
— Я пришёл, мам. Ты как?
— Мишенька! — возликовала она. — Родной мой. Мишенька пришёл.
Бал уже закончился?
Себе под нос я пробурчал:
— Этот бал я в рот ебал… Мам, ты кушала? Худая уже как… пошли
вместе похав… по-обедаем.
На столике рядом с её любимым раскладывающимся креслом до сих
пор стоит поднос с едой — почти ничего не съела. Мама вдохнула дым
какой-то местной анаши и затуманенным взором попыталась
сосредоточится на лице.
— А Дмитрий Михайлович с тобой?
— Ля-а-а-а… — выдохнул я.
Это она про батю спрашивает. Придвинув стул, я сел, чтобы
покормить её.
— Вышел за табаком. Скоро будет. На, мам, поешь…
Она с удовольствием приняла ложку супа. Беззаботно откусила от
куска белого хлеба, что протянул второй рукой.