— Это хорошо. Скажи, что его жду.
— Хорошо, скажу.
Из рук она съела всё и даже пожелала десерт. Митяй дожидался за
дверью и с готовностью забрал у меня поднос. Радостный донельзя,
принял заказ и быстро пошёл на кухню.
Блин! Кстати о кухне… мне нужно как-то извиниться перед кухаркой
за недавнее…
Если точнее — он воспользовался правом господина и откровенно её
трахнул. Аж леща себе хочется отвесить! Ну что за мелкокалиберная
мразь родилась в роду Кутузовых? Хоть фамилию меняй…
Дождавшись когда Митяй распорядиться, я тоже вошёл в кузницу
пищи. Признаться, Тамара делает для нас больше, чем мы того
заслуживаем. Во-первых, умеет готовить — это очень вкусно.
Во-вторых, до сих пор прислуживает Кутузовым, хотя могла бы найти
работу в другом месте. Остальные слуги давно разбежались.
— Тамара, можно тебя?
Я внимательно заглянул в лицо и отметил, что оно почти не
дрогнуло. И всё же, всё же…
— Приношу тебе глубочайшие извинения за случившееся. Я повёл
себя как животное, есть ли что-то, чем я мог бы сгладить свой
проступок?
Тут даже точно не сказать что стало большим шоком: изнасилование
или такое признание.
— Ой! Хозяин, чего вы такое говорите… я…
— У меня было время подумать над этим. Отныне дом Кутузовых
перестанет быть позорным местом. Скажи, если у тебя родится ребёнок
и я приму его в семью — этого достаточно для прощения? Конечно же
ты тоже обретёшь почёт и уважение.
— Мой господин… — начала плакать она, дрожащими рукам наминая
полотенчико, — это слишком широкий жест. К тому же, как мы узнаем
чей точно этот ребёнок?
Я улыбнулся, чувствуя как распускается тяжёлый узел в груди. Аж
вздохнул от облегчения.
— Он будет одарённым, Тамара. Так ты согласна?
Ноги перестали держать. Упав на кафель пола в платье
гувернантки, она моляще уставилась на меня.
— Да, господин.
— Тогда с этого дня ночуй в нашем особняке. Нечего там шляться
где ни попадя…
— Ах, милостивый господин, но у меня дети, я не могу…
Рассмеявшись, говорю:
— У нас роту солдат можно заселить. Сколько их у тебя? Двадцать,
тридцать?
На самом деле Тамаре едва перевалил второй десяток лет, поэтому
родить стольких она бы не смогла. Да и фигурка ладная —
непохоже.
— Двое, мой господин. Вы правда разрешите им жить здесь?
— Пусть Митяй займётся их манерами и образованием, —
распорядился я.
Затем склонился и поцеловал ей голову. Странное чувство,
конечно. До сих пор точно не знаю как отношусь к нему: приятное
властью над судьбами, но противное, ведь я абсолютно рандомный чел
с планеты Земля.