— Так, всё, — скомандовала Морозова, — вставай и пошли в
медпункт. Я не позволю твориться беспорядку.
— Ох, Природа Мать, неугомонны дочери твои… — отыскал я местное
у Мишки в памяти, а так-то хотел выматериться. Но пока нельзя.
Они даже принялись помогать мне идти. Я не стал упускать
возможности и сделался ещё более больным. Это не большая ложь… там
где держит Сосулька — были сломаны три ребра и костно-хрящевая
ткань очень свежая. Староста поддерживает под локоть, а плечевая
кость ночью тоже дала трещину. Но сами подумайте — ещё два дня
назад об обнимашках с младшей Сашей и речи быть не могло, а сейчас
она сосредоточено старается забрать часть веса на себя.
Наша староста это словно свежеоткрытая банка с малиновым
вареньем, причём из дикой, горной ягоды — пахнет моно-ароматом. А
вот заместитель Морозовой совсем не любит душиться — лёгкий
пудровый аромат мыла. Ночью я не защищал ничью честь, не
геройствовал в пользу Императора и страны, но по итогу могу
насладиться коротким девичьим обществом. Пусть маленькая, а
компенсация. Вот бы ещё эти метросеки встретились, чуть вернуть
шайбу — но фиг мне.
Так оказались в больничном крыле. Тут надо бы пояснить: академия
это прям огромный комплекс с блоками зданий. Здесь сооружены не
только тренировочные площадки, но и большая арена для турниров или
знаковых дуэлей. Бывает, что количество пострадавших измеряется
десятками. Теоретически числа могут переваливать за сотню. Особенно
если беспорядки, клановые и родовые войны, либо большая войны с не
менее одарёнными соседями. Первый и третий этажи больничного крыла
обычно не задействованы, но оборудованы. А на втором трудится от
одного до трёх лекарей и с десяток медперсонала из
простолюдинов.
— Ольга Дмитриевна, прошу принять пациента, — обратилась Саша к
взрослой магушке. — Запишите как недуг общего характера.
У сексапильной милфы брови тут же унеслись вверх от одного
взгляда на меня.
— Вы шутите?
— Нет, а что случилось? — бросила на меня взгляд Морозова.
Остальные тоже заволновались.
— На нём живого места нет! Его бричкой сбило, а потом переехало
десять раз?
Уверенными движениями, Ольга стала меня раздевать и осматривать
раны.
— Не-е-ет… это сделали люди. Кто же вас так избил, кадет?
Мои провожатые растерялись, но Морозова решила всё же
пояснить: