Тролли, высокие, похожие на обезьян
существа, покрытые серой плотной кожей, выступили с ритуальным
танцем, напоминающим предсмертную агонию. Блуждающие огоньки,
используя светящиеся бугорки на своих головах, устроили феерическое
световое представление, от которого у Рэндалла зарябило в глазах.
Оборотни, суровые мужчины и женщины с длинными спутанными волосами
и нервными движениями, хором произнесли приветственную речь,
неотличимую от протяжного жалостного воя. Вампиры, бледные, худые,
с горящими огнём глазами, были так же немногословны, как и Артур,
на которого они смотрели с нескрываемым уважением, и ограничились
письменным заверением своей верности, которое они хмуро вручили
Рэндаллу и сразу растворились в толпе.
Все остальные представители Тёмного
народа перепутались у него в голове. Гули, василиски, русалки,
морские чудовища, лешие, саламандры, а также десятки других
существ, которых всю свою жизнь он считал выдуманными, склонились
сегодня перед ним. Кто-то не мог говорить, а кто-то, одержимый
своей буйной природой, даже не понимал, где находится, но все они,
влекомые зовом крови и древними обещаниями, были здесь, покорные
воле своего юного господина.
Последним в центр зала вышел
Повелитель гоблинов Урух. Судя по тому, как на него смотрела
притихшая разнородная толпа, он пользовался у Тёмного народа
особенным уважением.
– Рэндалл Сальватор, после стольких
лет печали мы рады быть сегодня в Одиноком замке и встречать зиму
вместе с нашим истинным повелителем! – тихо произнёс Урух, точно
такой же, каким Рэндалл запомнил его в их первую встречу в
Оскуридаде. – И пусть вы вернулись домой не вчера, но лишь сегодня
вы встретили свою семью. Верную, порою строптивую, но настоящую
крепкую семью! Сейчас вы юны и только познаёте свою силу, но мы
верим, что скоро вы обретёте всю истинную мощь Сальваторов, и нас
во главе с вами будет невозможно остановить!
От слов старого гоблина мальчика едва
не передёрнуло. Семья! Было очень странно, что этих чудовищ Урух
называет таким хорошим и добрым словом.
Рорг Убийца Двенадцати в этот раз с
речью не выступал и ограничился лишь мрачным взглядом и кивком
головы, которые в его понимании были вершиной вежливости.
Артур обвёл Тронный зал торжествующим
взглядом и провозгласил:
– Итак, формальности окончены!
Объявляю начало Кровавого пира!