– А что это за место? – спросил он,
чтобы отвлечься от грустных мыслей.
– Ты в Столице, в лазарете Бастиона,
штаб-квартиры Серого Ордена. Тебя привёз Генри. Ты здесь семь дней,
и, если верить орденским лекарям, полностью поправился.
Семь дней?! Неужели?!!! Он-то думал,
что прошло куда меньше времени! И он в Столице! Его охватило
радостное возбуждение. Он не мог поверить, что его мечта сбылась, и
он здесь, в городе, о котором грезил столько лет!
Дойл прекрасно понял чувства,
бушевавшие в его душе.
– Если хочешь, можешь выглянуть в
окно. Бастион очень высокий, а мы почти на самой его вершине. Вид
отсюда открывается просто потрясающий!
Рэндалл легко соскочил с кровати.
Краем глаза он заметил в зеркале что-то необычное, но не придал
этому значения. Он подошёл к окну и задохнулся от охватившего его
восторга.
Перед ним, освещаемый утренним
солнцем, раскинулся город, настолько огромный, что он даже не мог
представить, что такие огромные города существуют! И как же он
красив! Куда ни посмотри, повсюду возвышаются башни и изысканные
особняки, тесно жмутся друг к другу маленькие уютные домики, где-то
вдалеке неслышно гудят фонтаны, выбрасывая в небо струи воды, шумят
кроны деревьев в парках, а по широким улицам и рыночным площадям
снуют люди, кажущиеся с такой высоты совсем крошечными!
Рэндалл отвернулся от окна, счастливо
улыбаясь, и лишь сейчас понял, что именно он увидел, проходя мимо
зеркала. Сердце камнем упало в пятки. Он бросился к зеркалу.
– Может всё-таки не надо… –
неуверенно начал Дойл, но Рэндалл его уже не слышал.
Из глубин зеркала на него смотрел
другой человек. Щёки, совсем недавно по-детски округлые, впали,
обнажив скулы. Румянец исчез, уступив место бледной, почти белой
коже. Нос стал острым и агрессивным, губы – тонкими и бескровными,
а голубые глаза наполнились чернотой, сделавшей их похожими на два
уголька.
И волосы… Они тоже сменили цвет.
Чёрные, жёсткие, непокорные, они почему-то поразили Рэндалла больше
всего.
Это было настолько невероятно, так
страшно, что в первую секунду Рэндалл подумал, что ещё спит. Желая
убедиться в этом, он крепко зажмурился и ущипнул себя за щёку,
которую тут же свело от боли. Нет, это не сон…
– Это… это я? – прошептал он,
ощупывая своё изменившееся лицо. – Но… как?
Дойл сочувствующе посмотрел на
него.