– Я бы всё тебе объяснил, но, увы, не
могу. Один человек будет очень недоволен, если я расскажу тебе хоть
что-нибудь…
– Какой человек?
– Совсем скоро ты с ним
познакомишься. И поверь, он замечательный! – Голос Дойла наполнился
восторгом. – Он очень хорошо рассказывает и объясняет, только, как
по мне, чересчур любит всякого рода тайны и секреты, а также разные
эффектные штуки. Я бы рассказал ничуть не хуже! Но меня здесь
вообще не должно быть… – Дойл улыбнулся улыбкой закоренелого
сорванца. – Сейчас я должен быть на уроке правописания, но, сам
понимаешь, это ужасно скучно! Я сбежал с урока, так хотелось
посмотреть на знаменитого Рэндалла… – Он хотел произнести что-то
ещё, но внезапно осёкся.
– Так ты ученик Ордена! – Рэндалл с
уважением посмотрел на Дойла. Он не заметил, что Дойл одет в
традиционную серую одежду Ордена, а на груди у него нашито
выглядывающее из-за туч солнце.
– Да. И я лучший ученик на своём
курсе! – улыбнулся Дойл. Это могло бы показаться похвальбой, но
Дойл сказал это так просто, что сразу становилось понятно – он не
хвастается, а, как человек, давно привыкший к своему превосходству,
констатирует факт.
Внезапно он вздрогнул и прислушался.
Улыбка сразу исчезла с его лица.
– О, мне пора идти.
Он кинулся к небольшой двери у шкафа,
которую Рэндалл раньше не заметил.
– Эх, снова лезть через эту
несчастную трубу… – с досадой сказал Дойл и повернулся к Рэндаллу.
– Пожалуйста, не говори ему, что я был здесь. Он, конечно, сам
догадается, но всё же… Я с тобой не прощаюсь! Уверен – мы совсем
скоро встретимся снова. И переоденься! В самом деле, не встречать
же его в пижаме! – сказал он и исчез за дверью.
Рэндалл оглянулся и заметил на ручке
кресла свою эйленвудскую одежду, целую и чистую, без единой
капельки крови. Он едва успел натянуть рубашку и брюки, как тяжёлая
дверь распахнулась.
На пороге стоял пожилой мужчина,
одетый в просторные белые одежды, украшенные двумя полосами красной
ткани, тянущимися через его одеяние от плеч до пояса. Глядя на
него, было невозможно сказать, сколько ему лет. В его коротко
остриженных седых волосах виднелись редкие чёрные волоски, а густая
и аккуратная, но совсем не большая борода поражала абсолютной
белизной. На его губах играла добродушная улыбка, а в глазах горели
озорные искорки.