– Не существует? – Мэлори благодушно
засмеялся. – Тогда ты можешь сказать им об этом прямо сейчас.
Видишь ли, я нахожусь в довольно хороших отношениях с их народом, и
все светолампы в Бастионе наполнены не пыльцой, а самыми настоящими
феями. Это их работа, и Орден ежемесячно платит им свежим нектаром
и желудями…
В полной уверенности, что
Мэлори его разыгрывает, Рэндалл заглянул в шарик, парящий ниже
остальных. Каково же было его удивление, когда внутри и вправду
оказались десятки крошечных созданий с прозрачными
крылышками.
– Невероятно…
– Конечно, невероятно, – согласился с
ним Мэлори. – В мире куда больше чудес, чем ты можешь
представить!
Путешествие по Бастиону продолжилось.
Пройдя через десяток коридоров и преодолев пару пролётов по крутой
и опасной винтовой лестнице, они очутились перед массивной дверью,
расположенной в конце длинного коридора.
– Добро пожаловать в мою скромную
обитель! – произнёс Мэлори, распахивая дверь.
«Скромным» назвать кабинет Верховного
магистра можно было с большим трудом. Светлый и просторный, он
состоял из двух ярусов, соединённых украшенной причудливой резьбой
деревянной лестницей.
На стенах первого яруса висело оружие
различных форм и цветов вперемежку с картами далёких стран, а на
полу, подпирая друг друга, тесно стояли шкафы, вазы, скульптуры и
различных размеров сундуки. Разные по форме и размеру, совершенно
не сочетающиеся между собой, они, тем не менее, были расставлены
так аккуратно, что непостижимым образом составляли идеальный,
по-настоящему военный порядок.
Второй ярус, насколько Рэндалл мог
судить, был отведён под библиотеку и состоял из бесконечных,
теряющихся в дали книжных шкафов.
– Будешь что-нибудь пить? – спросил
его Мэлори.
Рэндалл не успел ничего ответить:
стоило ему раскрыть рот, как откуда-то из глубин кабинета
выпрыгнуло некое пушистое существо, мягко приземлившееся на плечи
магистра. Больше всего оно было похоже на крупного, покрытого серой
лоснящейся шерстью кота с длинными заострёнными ушами. Но вместе с
тем, в его облике было кое-что, что делало его непохожим не только
на кошку, но и на всех остальных животных, как домашних, так и
диких, которых Рэндаллу приходилось когда-либо встречать: в его
водянисто-зелёных глазах яркими искорками горел разум.
Тем не менее, когда существо раскрыло
рот и вместо того, чтобы издать «мяу», «гав» или любой иной
«животный» звук, заговорило на человеческом языке, Рэндалл решил,
что окончательно сошёл с ума.