Делаю первый глоток и блаженно улыбаюсь! Хорошо! Тётка аж
засияла, показав вполне здоровые зубы. А ведь она не такая старая.
Меня сбил с толку платок и объёмный сарафан. Голубые глаза смотрят
с лаской, если не с любовью. Да и мужик рад, судя по потеплевшему
взгляду.
Допиваю вкуснейший бульон и откидываюсь на подушку. Ух! Вроде
пронесло и жить буду. Уж больно не хотелось помирать. Ещё бы
понять, что со мной случилось.
Но сразу потянуло в сон, и я закрыл глаза. Единственное, что
меня беспокоило – это странное обращение со стороны мужика. А ещё
встроенный подсказчик, изрядно меня пугающий.
***
В роскошно отделанной комнате находились двое. Старший из них
сидел за новомодным секретером, привезённым из английских земель.
Он слушал доклад младшего, иногда проводя рукой по коротко
стриженной бороде. На нём был простой зипун и домашние туфли. А вот
его собеседник щеголял яркими одеждами, выбритым лицом и длинными
волосами с залихватским чубом. Судя по кожаным галошам, надетым на
жёлтые сапоги, он гость в этом доме.
Ранее бояре со знатными людьми брили головы и отращивали
солидные бороды. Однако при новом царе мода изменилась, чем сразу
воспользовалась молодёжь, вызывая ворчание старшего поколения и
приверженцев русских нарядов. Ведь стали другими не только
причёски, но и одежда. Поэтому поверх красного зипуна гость носил
польский кафтан, обильно расшитый золотом. Хозяин дома с долей
иронии поглядывал на собеседника. Сам он предпочитал на людях
выглядеть скромнее, чего нельзя сказать об обстановке дома. В том
же кабинете, помимо дорогущей европейской мебели, на полу лежали
толстенные персидские ковры, а подсвечники являлись настоящим
произведением искусства.
– Не рано отказались от снадобий немца? – тихо спросил старший
неожиданно низким голосом, более похожим на бас. – А то родственник
до сих пор дышит и на тот свет не собирается.
Даже у себя дома он предпочитал обсуждать важные дела тише. Тем
более такие, за которые весь род ждала опала, а его самого – плаха.
Здесь ссылкой не отделаешься.
– Фунгадин[1] сказал, что осталось
недолго. Отец Никита уже отходную прочитал, – гость оказался
обладателем звонкого голоса, хотя тоже старался сдерживаться.
– Так он уже дней двадцать, почитай, помирает. Ты уверен,
Алексей? – с сомнением произнёс боярин.