По крайней мере, так планировалось. Потому что в этот раз меня
отвлекли. Пришло сообщение, что Иван набедокурил, и на этот раз
серьёзнее некуда.
***
До дома я мог добраться за пару минут. Несколько лет назад Гэцу
сказал, что ему больше нечему меня учить, и свалил. Связь между
нами осталась, но волк вдруг заявил, что хочет попробовать себя в
чём-то новом, и занялся школой шиноби. Это было реально неожиданно,
потому что шло вразрез с природой духов… Вроде как. Потому что духи
в нашем мире чхать хотели на правила их условной родины. Но — не
суть. Гэцу теперь часто бывал в школе, а я научился без него
открывать пути духов и свёртывать там тропу, чтобы быстро добраться
куда надо. Сообщение от дома до крепости тоже доходило в считаные
минуты, поэтому, если потребуется, с момента происшествия я мог
оказаться дома достаточно быстро.
Вся семья знала, что меня в этот период лучше не дёргать, но
тут, видимо, сочли, что без моего вмешательства не обойдётся.
Дело в том, что Иван сломал какому-то парню позвоночник.
Я, когда услышал, как-то совсем не удивился. Знаете, дети — они
разные. В Петре был и характер, и упрямство, и со мной поспорить он
мог, и слушался далеко не всегда, но на фоне Ивана… Сейчас ему
пятнадцать лет, и как я его не прибил, остаётся списать только на
провидение и мою титаническую выдержку.
Ваня был силён. До одури силён. Рос он быстро, во все стороны.
Страх в нём был почти полностью атрофирован. Он не боялся драк.
Более того, он их любил. Не скажу, что всем сердцем и душой, но за
эти годы жалобы, что он там где-то с кем-то подрался, перевалили за
сотню. Я бы даже иначе сказал. Будучи нереально по меркам обычных
детей физически развитым, обладая повышенной агрессивностью и
понимая, что ему никто среди ровесников не ровня, он считал для
себя само собой разумеющимся, чтобы ему подчинялись и в некотором
роде пресмыкались. Он был подобен медведю, который вальяжно ходил
по лесу и недоумевал, если какой зверь тут же не склонял голову при
виде него, и, если такое случалось, спешил вбить мудрость с помощью
кулака. Сначала он дрался со сверстниками. Потом и до тех, кто
старше, добрался. Проще сказать, с кем он не дрался.
Моего сына сложно назвать умным, но также сложно назвать глупым.
Когда представляешь задиристого паренька, первым на ум приходит
кто-то не особо сообразительный, если не сказать, туповатый. В
нашем случае всё было несколько иначе, но не так-то просто описать
Ивана. Вроде прост, как монета серебра, а взявшись за эту задачу,
так сразу и не скажешь, за что браться. Чтобы описать его ум, надо
сказать, что я не сторонник насилия в отношении детей, но вот Иван
у меня отхватывал если не регулярно, то частенько. Разок ему и
плетей всыпали. Думаете, парня это впечатлило? Удары он вытерпел
молча и свою позицию не изменил. Упрямый, принципиальный и
злопамятный. И чем взрослее он становился, тем хуже с этим было.
Первой к нему подход нашла Радамира. Лет с восьми Иван начал
ошиваться в квартале мастеров. В двенадцать он там мог отработать с
утра до вечера тяжёлым молотом — это к вопросу о том, насколько он
силён и вынослив в свои годы. И таким он был до того, как получил
первый малый камень, как раз в двенадцать лет.