— Владимир Николаевич, вы нарушаете правила безопасности! — охрана едва поспевает за мной, пристально оглядываясь по сторонам.
Правила безопасности? Сейчас я не в состоянии думать о чём-то другом, когда за стенами этого здания умирает важный мне человек.
Оказываюсь на этаже, уже издали вижу её палату, а в окошке бокса происходит какое-то движение — там много людей в белых халатах, они суетятся вокруг хрупкой фигурки, лежавшей на кровати, в окружении медицинского оборудования.
Хватаюсь за голову, врастая в пол как столб. Ноги отказываются двигаться, я их совершенно не чувствую, а перед глазами сгущается тьма, когда я вижу Полину… в таком душеразрывающем состоянии.
Ненавижу её! Презираю за то, как поступила со мной, за то, что гнусно предала, сбежав с деньгами и, как выяснилось недавно, с моим ребёнком в животе! Но, глядя на неё сейчас, такую хрупкую и жалкую, я отчаянно понимаю, что всё это, как наказание для неё, перебор.
— Владимир Николаевич, — окликает меня знакомый голос, заставляя обернуться. Я вижу Элеонору Валерьевну — главврача отделения, она выглядит уставшей и немного растрепанной.
Подходит ко мне. Мягко касается кончиками пальцев манжета моей рубашки и опускает глаза.
— Очень сожалею…
В ушах отвратительный звон, а её слова улетают куда-то далеко-далеко, протяжным, пробирающим до мурашек эхом.
Я не верю её словам! Я отказываюсь верить в то, что происходит! Это сон! Всего лишь дурной кошмар мне сейчас снится!
— Я ей обещал!
— Кому, что?
— Я обещал Вере, что спасу её мать, или пожалею!
Хватаю врача за запястье, сжимая слишком сильно, не рассчитывая силу. Я теряю над собой контроль, поглощённый аффектом. Я готов дать приказ своим людям, чтобы они, к дьяволу, стерли всё здесь в порошок вместе с теми, кому я доверил Полину.
— Простите! Я не договорила! — отчаянно вскрикивает она. — С Полиной всё хорошо… уже, — и нервно сглатывает, — у нас получилось! Мы смогли успешно провести реанимирующие действия, состояние пациентки, на данный момент, стабильно.
Твою ж мать…
События этой недели меня точно доконают.
— Вы же несколько часов назад мне звонили и заверяли, что опасность миновала. Давали гарантии, что завтра Полина придет в себя. Что ей сто процентов ничто не угрожает!
— Верно! Но, клянусь, я не понимаю, что произошло. Приборы внезапно дали сигнал, давление резко упало, мы едва её не потеряли. Еще бы немного, и увы… Должна сказать, что эта девушка точно родилась в рубашке. Ей опять повезло.