Когда Таня меня до машины провожала, я ей, конечно, высказала
все, что теперь думала о ее затее, но она, с грустным видом, мне
ответила просто:
– Жалко, что не получилось. А я не подумала, для меня мама –
всего лишь мама, а не эксперт-криминалист…
– Ладно, проехали. Сейчас не получилось – что-нибудь другое
придумаешь, так что не переживай. Всё, пока!
А по дороге домой случилось маленькое чудо. Я, вся из себя в
расстройстве от того, что вся эта затея с хитрым гримом оказалась
откровенной глупостью, слегка отвлеклась от наблюдения за дорогой и
слегка превысила – так что гаишник меня остановил с полным на то
правом. Но когда я, решившая, что если прикинуться дурочкой, то
может и прокатить (уже неоднократно такое проделывала, с переменным
успехом), открыла окно подошедшему гаишнику, тот вдруг чуть ли не
отскочил от машины и сказал:
– Извините, это я не вам махал, проезжайте…
Честно говоря, я удивилась – и удивлялась до тех пор, пока в
зеркало не поглядела. Да, на улице как раз белые фонари и светили –
и в зеркале я увидела зеленоватую рожу с темными бурыми пятнами
(остатки не до конца смытого дневного грима вероятно проступили),
так что причина странного поведения полицейского мне стала понятна.
И приехав домой, я первым делом помчалась в ванну: Аня ведь с собой
какой-то шампунь привезла, как раз белорусский. Не крапивный и не
березовый, но он тоже оказался для такого дела вполне пригодным.
Ультрафиолетовая лампа у меня была: я ей проверяла присланные
Марион «мышцы» на наличие микротрещин, и морда у меня стала уже
нормальной. То есть похожей на лицо, а не на морду, так что утром
мы перед работой заехали в ближайший супермаркет и шампуня этого
накупили на всю команду. Когда начальство платит уже три зарплаты,
можно себе позволить шикануть. Правда при этом мы чуть с Аней не
разругались: ей-то тоже зарплату втрое повысили и она тоже
облагодетельствовать кобылиц захотела – но я ей напомнила о троих
крохах, которые у нее дома от голода плачут, так что она
рассмеялась и ругаться со мной передумала.
И мы такие веселые приехали в студию – а там нам веселья изрядно
добавил Володя. То есть не то чтобы сам добавил, он просто успел
записать очень интересную передачу с телевизора. Точнее даже не сам
записал, это его дочка для его жены записала: та очень любила
«страшные истории», но по времени с работы вернуться не успевала. А
Володя кассету у жены забрал и нам ее показал. В общем, передача
оказалась про меня. Не то чтобы совсем про меня, но в оперативности
телевизионным деятелем искусств не откажешь. И в креативности в
плане подачи материала.