Волоча к люку
очередную порцию навоза, я вдруг услышал, как где-то - то ли
наверху, то ли вовсе со стороны моря пропела сигнальная труба.
Затем донеслись звуки, похожие на частое пыхтение какого-то
большого животного. Думая, что к борту «Благодати» приблизился кит,
я вытряхнул навоз в море и посмотрел наружу:
- Terdamo marango!
Ishvariz ray! Идиот!
В двадцати футах ниже
на узкой палубе странного суденышка, выкрашенного в голубой цвет,
подняв к небу крапчатое от навоза лицо, бушевал смуглый горбоносый
человек с длинной раздвоенной бородой. Он грозил кулаками и
подпрыгивал. Второй, ростом поменьше, в белой с навозными пятнами
сорочке, казался спокойней: стряхнув со светлых волос часть
«подарка», он перехватил управление (рулевое колесо казалось
маленьким, словно игрушечным), быстро взглянул на меня и
отвернулся.
Это был Тендал.
Сердце мое ушло в
пятки.
А горбоносый, похожий
на индийца, продолжал исторгать дифирамбы и плеваться.
Я дернул рукой,
обрушив на палубу лодочки остатки навоза.
Проклятый день, снова
неудачи! Да еще какие!!! Я спешно скроил физиономию
Судаго.
Узнал ли меня Тендал,
мельком глянув на лицо? Все-таки сумерки, туман, да и времени
прошло, с того момента, как мы видались в последний раз,
изрядно.
- Мерзавец!
Я не удержался и
высунулся из люка. Надо же что-то ответить людям, так сказать,
оправдаться?
- До свидания!..
Горбоносый взвыл:
- Говоновоз! Ты еще
издеваешься?
- Ох, извинения!
Моя... не видать... Ой, моя дурень! Ой, моя просить прощения за
ваша беда!
- Я вытащу твои глаза
через рот!
Я испуганно стиснул
зубы. Взгляд чернявого обещал многие беды.
Тендал снова мельком
глянул на меня (о, я уже был в личине Сундаго) и что-то отрывисто
сказал бородачу. Из носовых кают высыпало еще несколько человек,
впереди был рыжеволосый паренек с тонкой, будто кукольной шпажкой в
правой руке. Тендал отмахнулся, крикнул непонятное. Все подняли
головы, провожая меня взглядами. Я смотрел на них, чувствуя, как
краснеют уши. Увидел, как вразвалочку из каюты выбрался Борго –
личный телохранитель принца, существо, к людской породе имеющее
весьма отдаленное отношение: что-то вроде неандертальца-альбиноса,
или йети. Двухметровый детина, покрытый грязно-белой косматой
шерстью, с лохматой же мордой, на которой рубинами сверкали весьма
недобрые глазки. В одежде он не нуждался, а его срамные части были
скрыты под капитальным мехом: эдакий Чубакка, осветленный
пергидролем.