- Сюрприз на
Рождество, - глухим эхом повторил отец. - Хорошо. Глеб, я от тебя
такого не ожидал. Я привык к женским секретам, постоянным шептанием
по углам, бесконечным тайнам. И я совсем не ожидал, что, не успев
переступить порог дома, ты окажешься, втянут во все это.
Отец широко
улыбнулся, погрозил мне пальцем.
- Глеб, нам
надо поговорить. Сейчас.
Он
развернулся и направился к себе в кабинет. Мне ничего не
оставалось, как последовать за ним.
Отец
пропустил меня в кабинет, сказал, чтобы я его ждал и ушел. Я
остался. Один в кабинете отца. Мне пятнадцать, и я никогда не был в
кабинете отца один. Я медленно пошел по кругу, разглядывая
диковинные вещи, прикасаясь к ним, пока мой взгляд упал на
двенадцать скоморохов, расположившихся на полке над креслом
отца.
Я знал, что
прикасаться к ним нельзя, но рассмотреть их я могу. Я обошел стол,
приблизился к ним, протянул руку и задел спинку кресла. Больше я о
скоморохах не думал. Все ми мысли заняло кресло. Его кода так
приятно шуршит под пальцами, его подлокотники так заманчиво
блестят, а исходящий от него запах замши и деревянного лака
одурманивает, чарует. Я медленно опустился в кресло. Что это за
ощущения! Просто фантастика. Я понимаю, почему отец проводит здесь
почти все время, что он дома. Нам достается лишь краткий ужин, да
пара слов после ужина. Но теперь я хотя бы знаю, почему он
здесь.
Дверь
распахнулась, вошел отец, бросил на меня убийственно злой взгляд,
тяжело вздохнул, поморщился. Он прошел к крохотному столику в углу,
поставил на него какую-то посудину с высокими краями, разжег в ней
огонь, потушил, бросил щепотку чего-то дымного, и поманил меня
пальцем.
- Ты злишься,
что я сел в твое кресло? – спросил я, присаживаясь за столик в
низкое и не столь удобное кресло.
- Мне это
неприятно, - не стал скрывать отец. – Но лишь потому, что никто и
никогда не сидел в нем кроме меня. Даже твоя мама, - он улыбнулся.
– Злюсь ли я, что ты сел? Нет. Не злюсь! Когда-нибудь это
действительно произойдет и ты, именно ты, Глеб, станешь во главе
нашей семьи. Именно ты займешь это кресло и как знать, может именно
ты, приведешь наш род к благоденствию.
Я подавился
воздухом. Это еще что за разговоры. Пятнадцатилетний мальчишка во
главе семьи? Ладно, допустим, хорошо, такое бывает, но, чтобы во
главе всего рода. Это-то с чего? Сонины зависимая фамилия и мы
никогда не были сюзеренами, мы всегда имели на себе вассальные
обязательства. Может я как-то не так понял отца.