Но если Анба в этот миг взгляд обеих своих глаз устремил
на Геле и её плачевное положение, то Чион всё время одним глазом
следил за Анбой. Чион хорошо помнил наставление Оррика перед боем.
И теперь он бросился вперёд как зверь на добычу, с громовым
рычанием.
В любое другое время Анба просто увернулся бы от его
броска, несмотря на ранение. Сейчас чувства мешали ему мыслить
ясно. Обернувшись, он поднырнул под саблю Чиона и с потрясающей
скоростью ударил. Кровь брызнула из страшной раны на теле оборотня–
но в следующий миг он врезался в Анбу всем телом и оба покатились
по земле.
Онемение уже ушло из конечностей Оррика. Геле вновь едва
успевала отступать и защищаться под его натиском. Хотя на её губах
выступила кровь, она, после первого мгновения шока, продолжала
сражаться с прежней энергией. Только вот сейчас, когда её козырь
был выложен и побит, этой энергии хватало лишь чтобы медленнее
проигрывать. Геле пропустила выпад в плечо. Меч Морозной Луны вновь
вспыхнул ледяным светом, но на этот раз Оррик ловко крутанул
клинком и полоснул Геле по кисти.
Анба и Чион сражались безо всякого подобия грации, как два
ослеплённых гневом борца. Анба бросил бесполезный в этой борьбе меч
и выхватил нож. В силе он почти не уступал зверочеловеческой форме
оборотня, но наносимые ему раны не закрывались на глазах. А раны
Чиона закрывались. Закричав от отчаяния, Анба исхитрился ударить
Чиона ножом в шею, вывернулся на миг из его хватки. Но прежде чем
начальник стражи успел подскочить к своему мечу, Чион зацепил его
крючковатыми когтями за ногу и опрокинул на землю.
Отступая, Геле споткнулась о корень дерева, потеряла
равновесие, получила ещё один колющий удар. Беспощадный натиск
Оррика не ослабевал.
Чион с силой приложил Анбу об землю, ухватил за горло,
разинул пасть, чтобы отгрызть лицо. И в этот момент из груди Чиона
над сердцем проклюнулось серебристое остриё клинка. Кровь оборотня,
попавшая на это остриё, дымилась и шипела. Чион посмотрел на него в
изумлению. Затем клинок с влажным звуком вышел из его тела, а сам
он со стоном осел на землю. Его тело забилось в судорогах,
стремительно возвращаясь в человеческую форму. На голой груди
осталась почерневшая рана.
У Анбы перед глазами всё плыло. Лишь через несколько
ударов сердца он разглядел, кому обязан спасением: