- А ребёночек. Люди ж видють?
- Это мои люди, я с ними разберусь.
Не плачь, будет у тебя сын и дочки. Сын так вообще королём
станет.
Анька всё одно ревела, а потом
отрубилась. Ну, уедет вся эта камарилья и можно будет серьёзно с
девочкой поговорить.
Кстати, насчёт поговорить. Анька –
Альдона знала три языка. Знала латынь. Знала какой-то не сильно
отличающийся от того, что был в Галицко-волынском княжестве вариант
русского. Возможно, белорусский уже начал отделяться от общего
восточнославянского (старорусинского), а может, и не был одним
языком. Почему-то были же всякие поляне – древляне. Третий язык был
жемайтский, ну или старо-литовский. Ну и, как и профессор
Виноградов, на тройку с минус владела немецким. Каким-то диалектом
немецкого. У Гедиминаса был пленный рыцарь крестоносец, который и
учил его детей латыни и разным другим наукам, прорывались у него и
немецкие слова, вот их Альдона и запоминала. Попытался свой
немецкий Андрей Юрьевич сравнить с языком крестоносца и понял, что
без переводчика им не пообщаться. Хотя, так и так нужен переводчик,
Виноградов немецкий язык в школе и институте учил и даже пятёрки
получал, но это не разговор с носителем.
Но мысль про преподавателя немца,
знающего латынь, в голове у Андрея Юрьевича застряла. Может
попросить его у Гедимина в качестве свадебного подарка? Пора
университет открывать.
Событие шестое
Велняс — чёрт, противник
Перкунаса, восходит к божеству Велс. (Литовские
боги).
Второе, что запомнилось со свадьбы –
это сапоги и ботинки родичей, приехавших на свадьбу из Литвы и
особенно из Польши с Мазовией.
А вот интересно, если он женился на
дочери Гедиминаса, то теперь ему её братья шурины. Значит, Витовт и
Ольгерд, приехавшие на свадьбу, ему шурины. А ещё они братья зятя
Любарда – Димитрия. И кто они ему? Девери? Как это одним словом
будет – шуридеверь?
Ну, да ладно, и шурины и поляки
знатные и вся их свита заявилась разодетой по последней европейской
моде. На ногах у них пулены. Ботинки это такие смешные без каблука.
Название выдала под пытками теперь жена Анька. Пытал он её
сгущёнкой. Ну, и что, что сахара нет. Зато есть мёд. Ничего
страшного из-за замены, да вкус другой, но ведь никто не пробовал
настоящей сгущёнки. А вот такую на меду Андрею Юрьевичу всегда жена
к блинчикам делала. Рецепт элементарный. Покупается молоко или
сливки, чуть подогреваются, туда вбухивается сухое молоко и мёд.
Соотношение сухого и нормального молока один к одному. По стакану.
И треть стакана мёда. Потом всё это миксером взбивается до
однородной массы. Сгущёнка другая по вкусу, но по мнению профессора
Виноградова намного вкуснее. А с блинчиками, так вообще на ура.
Здесь, в четырнадцатом веке, всё не просто с сухим молоком, потому
отстаивают несколько раз, сливая, а потом ложкой снимая сливки, и
снова сутки отстаивая, получается, наверное, жирнее, но не менее
вкусно.