Через пару часов пути впереди замаячили синевою утесы. Огромные,
почти до самого неба, они стиснули реку своими корявыми
заскорузлыми пальцами с такой недюжинной силою, что, казалось, лед
вот-вот затрещит, вскроется, и весь обоз сгинет в разверзшейся
водяной пучине.
Кстати, если хорошая пушка да ядро поувесистее – пробьет ли лед?
Егор озадаченно сдвинул на затылок шапку – наверное, может и
пробить. При особо удачном раскладе.
Первые сани уже втянулись в расщелину, на узкоречье, вмиг стало
темно…
- Тимоха Карась лоскутом синим правый рукав обмотал, -
подскочив, доложил Егору юный безусый еще воин. – Об куст рукав
ободрал, так говорит – чтоб весь-то не истрепался.
- Об куст, - усмехнувшись, Вожников потер руки. – Ну-ну.
Кивнув парню, пришпорив коня, подскочил к Яндызу, что-то шепнул…
Тот кивнул, посылая гонца к ехавшему впереди Хряжскому.
- Ну, все, - ощутив в груди некое томление, Егор почувствовал,
как гулко забилось сердце. – Сейчас начнется, сейчас…
Он положил руку на эфес сабли, в любую секунду готовый взмахнуть
клинком, скомандовать… и теперь ждал первого выстрела.
И тут же…
Полное впечатление, что это, громыхнув, лопнул, раскатился на
камни, утес – такое было эхо!
Рвануло огнем откуда-то сверху… И снизу сразу послышались
громовые отклики!
Ударило ядро в последние сани – плохо прицелились, упало рядом,
лишь взвились, истошно заржав, лошади.
Егор махнул клинком.
Раз!
Вздернулись на санях борта, как на ладьях – насады, защищая
воинов и обозных от летящих с утеса стрел.
Два!
Последние возы – заозерские, с «сюрпризами» - свернув в снег,
развернулись боками, и, дождавшись показавшихся на реке всадников,
изрыгнули из пушечных жерл огненную жаркую смерть!
Как и приказал Вожников, сначала ударила легкая артиллерия – та,
что быстрее перезарядить – гаковницы, ручницы – всего было
припасено в изобилии. Запев кларнетами, полетели во врагов ядрышки
– небольшие, сантиметра два – три в диаметре. Хоть и не столь уж и
легко попасть в скачущего из гаковницы – почти что ружья – однако ж
в столь скученную массу – да запросто!
Сразу слетело с коней с дюжину человек, валясь в снег, жалобно
заржали кони. Животных-то было жаль, а вот людей – ничуть –
разбойники, вражины!
Однако же, лиходеи быстро опомнились, вновь поскакали, замахали
саблями, стрелами затмили небо!