Микаэль вскочил со своего места и спустя мгновение был рядом, усаживая меня на стул.
— Может, тогда не было угрозы, но она может возникнуть.
У меня не было страха, не было переживаний, возможно, поэтому я ходила к альфе каждый день. Чтобы получить свой ответ и уйти. Не будь этого проклятого приказа, я бы давно получила то, что хотела.
А я хотела чувствовать. Не под анестезией. Не под приказом
— Угроза может возникнуть, если я выйду на лестницу и снова подумаю о Рамоне, — я посмотрела Мику в глаза, но в ответном взгляде увидела лишь решимость поселить меня на первом этаже и запретить пользоваться лестницей.
Раздражение на мужчин-паникеров вспыхнуло и привычно погасло.
— Я не запрещаю тебе думать о Рамоне, Венера. Я не хочу, чтобы ты нервничала. Чтобы страдала. Мне достаточно матери и Сиенны.
Микаэль морщится, будто от зубной боли, и его можно понять. Приказ-антидепрессант достался только мне, другое дело Анджелина и Сиенна. Мать Рамона практически не выходила из своей комнаты, не спускалась на совместные ужины, ни с кем не общалась, молча переживая горе. Сиенна была ее полной противоположностью. Она могла разрыдаться прямо за обедом, попросить прощения и сбежать. Затем развила бурную деятельность по похоронам Рамона, чтобы проститься с ним «как положено». Эти «похороны» и стали последней каплей в чаше моего терпения. Ни один приказ, ни одно лекарство не смогло поколебать моей решимости отменить эту ерунду.
— Вот именно, альфа. Ты заботишься о себе, а не обо мне.
— Я забочусь о племяннице.
— Нет, тебе лениво разгребать все это дерьмо, — усмехнулась я. Будь я в нормальном состоянии, это мог бы быть сарказм, а так получилось даже весело. Поэтому я посерьезнела. — Ты можешь заботиться о чем угодно или о ком угодно, Микаэль, но отнимать мое святое право переживать за моего мужчину точно не можешь. Это по меньшей мере жестоко.
Мои слова попали точно в цель, потому что альфа помрачнел, словно грозовое небо над Вилемией. Именно такой сейчас была погода за окном.
— Я не хочу, чтобы ты страдала, — выталкивает он из себя.
— Я не сомневаюсь в этом. Но это не твои чувства, мои. Я должна прожить их сейчас. Ты не прав, что так поступаешь со мной.
Альфа смотрит на меня долго, но потом все-таки нехотя кивает.
— Не хочу, чтобы ты присутствовала на похоронах, — признается он.