— Даже не собираюсь участвовать в этом фарсе, что устраивает твоя жена. Я не верю, что Рамон мертв.
Микаэль вскидывает брови, затем хмурится: в его взгляде плещется недоверие пополам с сочувствием. Потом альфа опирается о стол напротив меня и тяжело вздыхает.
— Я снимаю приказ.
Горьковатый привкус волнения врывается в меня, пульс ускоряется от резкого всплеска адреналина, но дышится теперь намного свободнее. Сейчас я все чувствую. Не только волнение, а все чувства, и среди них самое главное — любовь. Именно оно позволяет мне жить и надеяться.
— Ты действительно в это веришь, Венера? Что Рамон…
Он не заканчивает фразу, а я прислушиваюсь к своим чувствам. Гибель пары — это серьезно, и там, где сердце, у меня должна возникнуть черная дыра. Если, конечно, Рамон мертв. Но нет, ничего подобного я не чувствую.
— Я знаю, что он жив, Микаэль.
— Прошло три недели. Брат обязательно дал бы о себе знать. Не стал бы рисковать, когда у меня ты вместе с его дочерью. Он не стал бы заставлять тебя волноваться.
Мик наблюдает за мной, нарочно давит каждым аргументом, но для меня это не аргументы вовсе. Какое счастье думать о случившемся с Рамоном, сопоставлять факты, анализировать.
— Значит, пока он не может сообщить нам о том, что жив.
— Я сначала тоже так думал, но с каждым днем понимал, что продолжаю себя обманывать.
— Это не самообман, альфа. Это вера. Рамон — моя истинная пара. Я бы почувствовала, если бы его… не стало. А я почувствовала, когда на него напали. Не придала этому значения, но я почувствовала. Ему было больно. Но сейчас… Он будто без сознания.
Во взгляде Мика вспыхивает надежда. Вспыхивает и гаснет.
— Что, если ты ошибаешься?
— Тогда мне придется с этим жить. Жить ради дочери. Но и хоронить Рамона раньше времени я тоже не собираюсь.
Мы смотрим друг друга в глаза, и я понимаю, что альфа мне верит. По крайней мере, верит в то, что верю я.
— Сиенне это не понравится, но мы отложим похороны.
— Спасибо, — киваю я и поднимаюсь.
— Если ты что-то почувствуешь, сразу сообщи мне.
— Договорились, альфа. А ты больше ничего мне не приказывай. Я хочу чувствовать себя и Рамона. Если что-нибудь изменится, ты узнаешь первым.
Микаэль провожает меня до двери.
— Что бы это ни было, — уточняет он. — Даже если мои худшие опасения подтвердятся.
— Тогда ты сможешь прогнать меня со спокойной душой.