Ледяная капля сбегает по позвоночнику. Зря не боялась. Похоже, оттуда, из этой Бездны, явно не домой.
Вспоминаю, как Лэсси упрямо твердила, что не хочет умирать. И жалею сейчас, что отговаривала её. Иногда смерть лучше.
И тут накрывает: Лэсси, девочки!..
Сердце прыгает где-то в горле и трудно дышать. Они верили мне!
Подскакиваю, насколько позволяют прикованные руки, и кричу ему в рогатую морду:
— Пощадите их, господин инспектор! Девочек, что были со мной! Пусть я грязна и грешна, но они ещё дети. Они не сделали ничего дурного!
Смотрю на дракона, а перед глазами их мордашки. Полные света и радости, потому что котёнок выжил. Нужно постараться. Ради них. Пусть мне немного осталась. Но хоть их...
Душит волнение, слова вязнут и не хотят рождаться. Облизываю губы и говорю уже тише:
— Они не виноваты! Это я сочиняла стихи! Отпустите их, пожалуйста, господин инспектор!
Дракон перевешивается через стеклянную стену, нервно бьёт хвостом. Его ноздри пульсируют, словно он хочет вынюхать всю ложь в моей душе.
Меня колотит так, что, кажется, подрагивает стол, к которому прикована, и сама перегородка между нами.
Он отводит взгляд, отодвигается. И теперь голос в моей голове звучит уже приглушённо и… взволнованно.
— Почему?
Опускаюсь на стул, сжимаю кулаки и загадываю, с тем же отчаянным желанием — сбудься! — с каким загадывала, задувая свечи на именинном торте:
— Пусть они увидят котят!
Дракон вздрагивает всей громадной тушей и бормочет у меня в голове:
— Не может быть! — и растрачивает всё своё пугающее величие, потому что дальше уже быстро и очень волнуясь: — Двоедушцы корыстны и злы. Они вопят и просят за себя. Мерзкие, уродливые создания, сожранные тьмой. Отродья, место которым в Бездне. Но… ты… двоедушица… не боишься смерти, меня и молишь за других? Такое могут только светлые по рождению. Лишь им достаёт благородства защитить слабого. А это значит… Позволь …
Возле моей руки оказывается полупрозрачная тварь, похожая на комара, но размером с морскую свинку. Бронзовый, весь из винтиков, болтиков и скрепок. Лапки-проволочки. Туловище — небольшой резервуар с крохотным люком наверху. Тоненький хоботок впивается в палец. И я заворожено наблюдаю, как в нутро механического насекомого затекает моя кровь.
Комар отваливается и ползёт к дракону.
И по ту сторону разделяющей стены, над столом, возникает и светится панель с кнопками и клавиатурой. (Ух ты, сенсорная!) Справа от меня на столе за стеной — круг, разделённый на пять секторов. Туда садиться комар, выпускает кровь, как из шланга.