Зелень заползает в окно.
Стелиться, змеиться, тянет щупальца. Дурманит лимонной сладостью.
Кашляю, хриплю.
Ещё сильнее сворачиваюсь. Обнимаю колени.
Пищит КИ. Противно так: сбой программы, сбой программы.
У меня тоже.
Всё.
Ухожу в спящий режим, и гори оно всё синим пламенем!
И загорается ведь.
Бушует, лижет мебель. Корёжит книги. Жалко только стол, где этот клавиатурный экран. Бэзил только наладил коммлинк.
Бэзил... Сил нет даже злиться.
И убегать.
Хотя огонь уже почти берёт в горячие лапы, накидывает удавку дыма. Говорят, в огне больно умирать. Но пусть больно, главное, всё закончится...
Ну почему? Почему со мной так? И никого рядом!
Не хочу умирать!
Па-поч…
Кашель душит, выворачивает, подбрасывает. Кожу печёт. Волосы потрескивают.
Ыыы... почему?..
…Он врывается чёрной тенью, выхватывает почти из огня. Тащит на воздух. Укладывает на траву. И снова вверх. Стремительный. Нездешний.
Смотрю, как от неба клонится к дому тощая фигура богомола, беса полудня. С его лап тянуче капает едкая зелень. И там, где она касается земли, возникает дыра. И плесень. Зелёная, она разрастается быстро. Пожирает всё.
Небо бурое. Потому что сквозь желтоватый туман.
Салигияры в драконьем обличье снуют туда-сюда. А махнул грех-богомол лапой — и пикируют вниз. Взжжж! Взжж! Как подбитые самолёты.
Один, вижу, разинул пасть и обжёг монстра. Но тот успевает кинуть ему прямо в рот ком слизи. И дракон, кувыркаясь, летит прямо в меня.
Задавил бы, если бы чёрный не оттащил вновь.
Он кричит на меня.
Не слышу слов.
Мне всё равно.
Только бы отстал.
Салигияр, что чуть не пришиб меня, катится кубарем. Ударяется в дуб, дерево кренится. Дракон падает на пузо, из его глотки вырывается взрык и клубы дыма. Пламени нет.
Глупый дракон.
С него слазит драконье. И по земле, хрипя, выпучивая глаза и раздирая себе руками горло катается человек. Присматриваюсь — юный, мальчишка почти.
Чёрный, что держал меня, отпускает, бежит к нему, по пути срывая перчатку. Правая рука пламенеет, и когда он касается поверженного, тот осыпается прахом. Но улыбается почему-то.
Чёрный поворачивается ко мне, глаза его злые и огненные. На щеках желваки играют. Бледный весь.
— Уводите её, — орёт кому-то за моей спиной. — Ей здесь не место!
Левой рукой вытирает лицо, и на пальцах остается кровь.
Мне на плечи падает одеяло, кутают и уводят куда-то.