— Леденец, значит? На палочке? — я бросил на нее неоднозначный
взгляд. Накануне ночью она весьма ярко продемонстрировала свою
любовь к подобным сладостям.
Опустил глаза на растянутые в улыбке губы жены. Во сне они
приоткрылись, стоило лишь легонько надавить пальцами. Теплый кончик
языка ударился в подушечку, посылая по телу разряд вдоль
позвоночника. Яркий румянец на щеках и блеск в глазах сбивали
дыхание, как долгий рывок в беге. Так же сильно жгло лёгкие и
сводило спазмом мышцы.
Я не должен был ее хотеть, но в этих проклятых снах ни о чем
больше даже думать не мог! Не мог контролировать себя. Не мог
отказаться от нее...
Держаться подальше и вести светские беседы. Такой был план.
И все летело в бездну, стоило только вдохнуть ее запах. Голову
затягивало туманом, жажда обладания жгла пальцы и я сдавался.
Каждый раз. Я вновь уставился на ее губы…
Этой ночью они сомкнулись вокруг моего пальца, соскользнув чуть
ниже. Распущенные волосы водопадом скрыли лицо. Я притянул жену
ближе, впившись пальцами в ее бедро. Комната наполнилась моим
рыком. Глубоким и утробным. Жена убрала волосы с лица и глянула из
подобия с вызовом и азартом.
А теперь вот смущалась от напоминаний.
— И покататься на горках? Запомню твои предпочтения, энтле.
— А ты? Чего хотел бы? — она вертела головой, то и дело хлопая
меня по локтю, привлекая внимание к тому, что ей понравилось.
— Вот так же беззаботно и просто смотреть на мир, — честно
ответил, хмыкнув. Столько в ней было живости, радости и энергии.
Другой мир, чужие люди, все очень непросто. Нежеланный муж. А она
улыбается, как ребенок, свежо и искренне, радуется каким-то
глупостям. Как, вообще, можно радоваться всему вот этому, когда
голова раскалывается от тяжёлых мыслей?!
— О! Смотри, смотри какие фонарики! — я обернулся, пробежав
взглядом вдоль ее руки. По тёплому тулупу, до ладоней, уже
покрасневших у костяшек от холода. — У нас похожие есть, давай
запустим? Красиво будет! И для Кристин с Дамианом возьмем?
Я схватил ее за указывающий на фонарики палец. Согнул его вместе
с остальными в кулак и прикрыв ладонями, наклонился, чтобы обогреть
дыханием.
— Надень рукавицы, обморозишь. На севере коварный мороз. Из-за
сухости его почти не ощущаешь, но кусает он сильнее нашего.
Лилиана смотрела на меня со смесью удивления и неверия.