– Вот и 55-й номер.
Свернул на узкую дорожку, ведущую к
самому краю кладбища. Некоторые надгробия, особенно внушительные по
размерам и украшениям, узнавал. Вот, и знакомая часовенька из
мрамора с черными ангелочками. Значит, верно шел. Еще с полсотни
метров пройти, и окажется на месте.
– Точно сюда.
Могилка матери находилась у самого
края кладбища, за которым уже тянулось пустое поле с редкими
пучками ковыля.
– Еще копают, – Виктор увидел серый
ларгус с названием какой-то похоронной конторы на боку, маячивший
там же. – Странно, могильщики вроде говорили, что там больше не
будут хоронить.
Помнится, брат рассказывал, что ему
пришлось специально доплачивать за это место. Мол, иначе похоронили
бы за десять – пятнадцать километров на новом месте, где еще и
дорог, и подъезда нет, и грязи по колено.
И чем ближе подходил парень, с тем
более странная картина разворачивалась перед ним.
– Чего-то я не пойму…
Пара парней с матерками и похабными
анекдотами рыли новую могилу рядом с тем местом, где они похоронили
маму. Причем так близко рыли, что на могиле уже едва можно было
развернуться. Пожалуй, даже ограду, столик и скамейку толком не
поставить.
– Эй, бойцы могильного фронта, чего
здесь происходит? – крикнул Виктор, когда оба могильщика в
очередной раз положили лопаты и стали переводить дух. – Глаза
разуйте! Не видите, что могила рядом? Все, шабаш!
Работяги смерили его равнодушными
взглядами. Им, похоже, до лампочки было, где копать.
– К нам-то какие претензии? К шефу
иди, – смуглый крепыш в растянутых трико и грязной
майке-алкоголичке махнул рукой в сторону двухэтажного дома
администрации, крыша которого виднелась на другом конце кладбища. –
Он место отмерял. Видишь, колышки стоят. Нам ведь все равно, где
копать. Скажут, будем копать здесь, не скажут, не будем копать.
Сплюнул, и снова начал копать. Второй
могильщик, худой, похожий на скелета, поплевал на ладони, и тоже
принялся махать лопатой. Опять зазвучали матерки, похабщина. Жирная
глина, грязь с лопат полетели прямо на соседний могильный холм, на
простенькую ламинированную фотографию старенькой женщины, венок и
крошечную лампадку. Словом, плевать они хотели с высокой колокольни
на парня, да и на его слова. Смерть для одних, для других
заработок.
– Вы че, утырки, глухие что ли? – у
Виктора взыграло ретивое. Копившаяся после смерти матери боль
вот-вот готовилась выплеснуться наружу. – Я же сказал, хватит
копать!