Посылает она, как и прежде, с душой. Хоть это не меняется.
— А то что?
— Да ничего, Демид, — Лерка разводит руками, — просто ничего. Ты мне не интересен. Я не хочу тебя видеть. Вспоминать прошлое — тем более.
— Думаешь, я хочу? — цежу сквозь зубы.
— Понятия не имею, чего ты там хочешь. Но меня это не касается. Поэтому будь добр, не появляйся тут больше. Не следи за мной, — она поднимает указательный палец, обрывая мой протест, — мне это не нравится. Иди к своей Вобле…Или как ее там. А меня просто оставь в покое.
Говорит, а на лице ни одной эмоции. В глазах пусто. Мне даже хочется ее встряхнуть, чтобы разозлилась. Не хватает той самой дури, которая раньше кипела и безудержно выплескивалась наружу.
— Ты переоцениваешь…
— Да-да, я помню, — бессовестно перебивает и щелкает замком, — надеюсь, мы поняли друг друга, и я больше не увижу тебя тут?
И ведь не шутит. Никакого кокетства, никаких игр. Холодная просьба. Что ж так тяжело дышится, а?
— Конечно, не увидишь, — я снисходительно хмыкаю. Вполне искренен, и даже верю самому себе, — любопытство удовлетворено.
— Вот и чудесно, — Лера скупо улыбается, — счастливо оставаться.
Руку на отсечение даю — она облегченно выдохнула. Будто избавилась от досадной проблемы. Это царапает.
— Цветы забыла! — напоминаю, когда она уже на улице и хочет закрыть дверь.
— Дарю. Тебе они нужнее, — не оборачиваясь, фыркает и уходит.
А у меня внутри не пойми что творится. Злюсь, бешусь, задыхаюсь от иррационального бессилия и разочарования. Мне не понравилась наша встреча. Я после нее в полном раздрае и чувствую себя обделенным.
Я ждал другого. Других слов, других взглядов, а получил только холод.
Хотя с чего должно быть иначе?
Все правильно. И Лерка молодец, что не начала жевать сопли и рыдать у меня на груди. Но, черт подери, почему так тошно? Мне кто-нибудь может это объяснить?
Смотрю на ее ромашки. Они меня раздражают самим фактом своего существования. Стаскиваю их с приборной панели, сдуваю насыпавшуюся желтую пыльцу и пестики-тычинки обвалившиеся с цветов.
Засранка! Специально ведь кинула!
Внутри букета торчит карточка, украшенная до тошноты банальными сердцами и плюшевыми медведями. Конечно, я ее достаю и читаю.
«Самой прекрасной девушке на свете. Считаю минуты до нашей встречи. Твой А»
Руки оторвать этому А. И ноги. И то, что между ними. Что это вообще за романтическая бредятина? Я уже хватаюсь за телефон, чтобы связаться с безопасниками и натравить их на Вознесенскую. Узнать все про нее, про этого неведомого А.