Принимая конверт, Лера заметила в
глазах медсестры слезы.
– Как она умерла?
– Просто однажды легла спать и не
проснулась, – быстро ответила девушка. – Мне пора. Простите… До
свиданья. – И ушла, вернее убежала, громко цокая каблучками сапожек
по мостовой.
***
«Мой дракон больше не прилетит. Он
больше никогда не прилетит ко мне… И мне больше некому указывать
дорогу. Жить незачем… Но я знаю, что ты снова придешь сюда, искать
совета. Может быть, я нехорошо с тобой поступаю, посвящая во все
это. Может, ты была бы счастливее, живя в неведении. Как видишь,
мне знания и способности ничего хорошего не принесли.
Иногда это бывает невыносимо тяжело…
Я долго колебалась, сомневаясь, писать тебе или нет. В конце
концов, решила, что ты должна знать. Я попросила Таню, одну из
медсестер, хорошую добрую девочку, передать тебе это письмо, но
только в том случае, если ты придешь меня искать. Ведь это означало
бы, что тебе плохо и нужен мой совет.
Я когда-то все это пережила, и не
было никого, кто помог бы мне хотя бы единым словом. Иногда я
думаю, что будь у меня наставница, все пошло бы
по-другому…
Я даже знаю, что ты хочешь спросить.
«Как указать путь своему дракону?» Наверняка, сейчас он просит тебя
о помощи. Хочет вернуться, а ты не знаешь, как помочь.
Так вот, девочка, слушай меня.
Никакого особого секрета не существует. Ты маяк. Ты горишь, а он
видит. Так какого дьявола ты тушишь в себе пламя?!
Что? Я права? Ты пыталась все забыть.
Найти рациональные объяснения. Запивала свою боль мартини, или чем
там сейчас запивает неприятности молодежь?.. Или забрасывала
воспоминания бумажками со своей работы? Может ты даже нашла себе
парня, чтобы не думать о нем. Но забыть и вычеркнуть его из своей
жизни не удастся. Ты ведь уже назвала его? Да? Дала ему имя? Если
так, то забыть теперь невозможно.
Гори. Гори ярче. Думай о нем.
Вспоминай. Не бойся быть сумасшедшей… (Ах, как заманчиво звучит
совет от старой психички!)
Верь в невозможное и люби до
невозможности.
Поверь мне, это того стоит. Когда он
прилетит, ты поймешь, что это стоит всего на свете…
А вот ко мне уже не прилетит… Мой
погиб. Спаси своего, девочка, обязательно спаси».
Лера читала, перечитывала, читала
снова и плакала, плакала, плакала, пока бумага вся насквозь не
промокла, урожая просто распасться у нее в руках.