«Когда он прилетит, ты поймешь, что
это стоит всего на свете…» – звучало у нее в голове, даже после
того, как она свернула письмо и спрятала в конверт.
– Видела я вчера твоего, – небрежно
бросила Света, допивая кофе.
– Кого, Костю? – удивилась Лера. С
Костей они расстались два года назад, и, если честно, его
дальнейшая судьба ее мало интересовала.
– Да нет, бомжа твоего.
Лера замерла. Где Светка могла видеть
Сэма? А кого она еще может иметь в виду – прозвища «бомж»,
«наркоман» и «псих» в лексиконе подруги прочно закрепились за одним
единственным человеком… ну или не человеком.
Света выдержала театральную
паузу и загадочно выдала:
– А может ты и права была…
– В чем? – Лера спросила с замершим
сердцем, стараясь ничем не выдать того, что жутко волнуется.
Конечно же, очень сомнительно, что Сэм объявился и показался в
первую очередь не ей, а Светке.
– Ну… – подруга тянула интригу. –
Может и не бомж он. Приехал в клуб на крутой тачке с одной девахой.
Оттягивался там с ней весь вечер. Но скорее это девахи тачка.
Точно. Он не бомж и не псих – альфонс, вот кто.
– Это был не он! – Такого просто не
могло быть! Света спутала Сэма с каким-нибудь местным
мажором.
Но Света только презрительно
хмыкнула.
– Лерунчик, ты же знаешь. Я никогда.
Не забываю. Лиц. – Она выделила каждое слово, вонзая их в сознание
Леры, как шпильки.
Это правда. Кто-кто, а Света имеет
такую суперспособность… Дико хотелось спросить, какие у него были
глаза? Может это просто двойник?..
Подруга наклонилась к Лере и
добила:
– Это точно был он. Он меня узнал. –
Все еще не верилось. – И он Олег, а не Сэм никакой. Ну, по крайней
мере, та фифа так его называла. А когда я нашла подходящий момент,
подошла к нему и спросила: «Так ты больше не Сэм?», он на
меня зашикал и попросил сделать вид, что я его не знаю.
Лера молчала. Этот рассказ казался
каким-то неправильным, неестественным, что ли… Но в то же время,
оснований не верить старой подруге или подвергать сомнению ее
способность узнать людей, с которыми не раз встречалась, не было
никаких. И сердце сжималось все сильнее и сильнее. Она чувствовала,
как орды сомнений окружили выстроенный ею прекрасный замок веры и
любви… или это был песочный замок иллюзий?
Лере стало больно. Так больно, как
будто кто-то приложил ей раскаленную кочергу к лицу, и одновременно
с тем она поняла – ни сомнения, ни боль, ни даже факты уже не
способны ничего изменить. Некая точка невозврата пройдена. Еще два
месяца назад внутри нее шло жестокое сражение: рациональность
против веры в чудо. Лера металась, и ее, как стая бешеных бродячих
собак, терзали противоречия. И в любой момент она готова была
забыть обо всем, вернуться к нормальной жизни или наоборот,
навсегда измениться, открыв двери тому, чего не понимает. Она
выбрала второе, пожертвовав всем, что есть в этом мире стабильного,
устойчивого, привычного, возможно даже принеся в жертву свое
психическое здоровье. При мысли о том, что она закончит как Лариса
Павловна – одинокая сумасшедшая женщина в психушке, Лера теперь
только грустно улыбалась.